Герцен прекрасен

Подписываюсь. Герцен в дни подавления польского восстания 1863 года: 

«Если наш вызов не находит сочувствия, если в эту темную ночь ни один разумный луч не может проникнуть и ни одно отрезвляющее слово не может быть слышно за шумом патриотической оргии, мы остаемся одни с нашим протестом, но не оставим его. Повторять будем мы его, чтобы было свидетельство, что во время всеобщего опьянения узким патриотизмом были же люди, которые чувствовали в себе силу отречься от гниющей империи во имя будущей России, имели силу подвергнуться обвинению в измене во имя любви к народу русскому».

«Дворянство, литераторы, ученые и даже ученики повально заражены: в их соки и ткани всосался патриотический сифилис».

«Мы не рабы нашей любви к родине, как не рабы ни в чем. Свободный человек не может признать такой зависимости от своего края, которая заставила бы его участвовать в деле, противном его совести».

Индульгенция на вранье

Опубликованы данные прекрасного опроса о доверии россиян средствам массовой информации. Подавляющее большинство опрошенных считает, что СМИ имеют право искажать информацию в интересах государства. Еще более подавляющее большинство доверяет государственному телевидению, а интернету - в несколько раз меньше. Основную информацию люди получают из тех же основных государственных телеканалов. Скрывать информацию в целях защиты государства СМИ тоже, по этому опросу, имеют право. 

При этом люди этим государственным СМИ доверяют! СМИ имеют право им врать - и люди одновременно им доверяют, выдавая им заранее за это вранье индульгенцию. Это какая-то глубочайшая степень развращенности. Это не просто инфантилизм. Это сознательная антигражданская позиция. Позиция взрослых людей - ребенок или подросток не может смириться с идеей, что родители им врут. Дети в этих случаях родителям перестают доверять - и начинают бунтовать в той или иной форме, тихой или громкой, пассивной или активной, тайной или явной. Так что тут мы имеем дело не с дискурсом детей, а с дискурсом рабов или приспособленцев. Такие бывают и среди детей - но это взрослые в детском обличье, ненавидимые или презираемые в детском сообществе.

Космополитика

Поскольку геополитика на деле и по сути является хтонополитикой и тартарполитикой - ей следует противопоставить акваполитику, аэрополитику и фотополитику. Хороши также пирополитика и уранополитика - но слово "огонь" и имя эллинского божества неба в политическом контексте спрофанированы хтонополитиками. Прекрасна гелиополитика - но ее название может отослать к отчеству тартарполитика Дугина. И остается великолепная космополитика - любимое занятие населяющих Космополис космополитов - патриотов Вселенной.

"Народ": идол или идеал ::: "Защита русских": имперские шахматы

Итак, каких же именно “русских соотечественников” собирается защищать в Украине и, видимо, в других странах, российская власть - причем защищать, в частности, путем военных вторжений, оккупаций и аншлюсов?

Отчасти - “русских православных”. РПЦ МП, как я говорил в предыдущей части, позиционирует себя в качестве столпа того самого “русского мира”, о котором кричали Проханов и Хирург со сцены на Красной площади во время торжественного концерта, посвященного аннексии Россией Крыма. В Украине наличествует весьма плюралистичная религиозная ситуация. Там действуют протестантские проповедники, имеющие влияние в том числе и в украинском истеблишменте. В Западной Украине огромную роль играют “униаты”. Существует несколько собственно “православных” религиозных объединений. Особо выделяются из них два: Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) и Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП).

УПЦ КП возглавляется бывшим влиятельным митрополитом РПЦ МП Филаретом (Денисенко). Во время украинской революции ноября 2013 - февраля 2014 Филарет полностью поддержал Майдан. 20 марта он выступил с обращением к народу Украины и ко всему миру, резко осудив российскую агрессию.

УПЦ МП находится в гораздо более сложном, двойственном положении. С одной стороны, многие из ее иерархов и значительная часть “паствы” лояльны новым украинским властям - и ее руководство (имея большую автономию, хотя и признавая своим предстоятелем главу РПЦ МП Кирилла (Гундяева)) отнюдь не хотело бы прослыть в Украине “врагами народа и независимости” и “пособниками оккупантов”. С другой стороны, именно эта религиозная организация имеет наибольший вес на Юге и на Востоке Украины, где в той или иной степени сильны сепаратистские настроения и желания последовать по пути Крыма.

Многие наблюдатели обратили внимание, что 18 марта, когда Путин выступал со своим обращением по поводу аннексии Крыма, в зале отсутствовал глава РПЦ МП. Этот, казалось бы, удивительный факт, видимо, как раз и связан с крайне сложным положением Московской патриархии, которая стоит под угрозой потери значительной части своих украинских владений. Не секрет, что идут разговоры относительно воссоединения УПЦ КП и УПЦ МП на крайне неблагоприятных для Московской патриархии условиях.

В этой ситуации “защита прав русских” в Украине может интерпретироваться как охрана “духовного здоровья” паствы УПЦ МП, которая может быть “сбита с истинного пути” и “вовлечена в губительный раскол”.

Но религиозный мотив в данном случае, безусловно, является далеко не основным. Скорее всего, он может быть использован в риторике Московского патриархата и его пропагандистов в медиасфере - но вряд ли более широко.

Радикальный имперско-националистический дискурс рассматривает украинцев как несуществующий народ. С точки зрения радикальных имперских националистов, существует единый русский народ, разделяющийся на три ветви - великорусскую, малорусскую и белорусскую. Украинцы оказываются “испорченными русскими”, чья национальная идентичность была искорежена разнообразными врагами русского народа. Украинский язык имперцами рассматривается как провинциальный диалект русского языка, теми же врагами русского народа подвергшийся трансформации в целях дальнейшего обособления этого диалекта. Иными словами, украинский язык русскими имперцами рассматривается как искусственное образование, фабрикуемое в целях борьбы с Россией.

С этой радикальной точки зрения, “защита соотечественников” не должна ограничиваться юго-восточными областями Украины и русскоязычным населением. Они претендуют на всю Украину целиком, не рассматривая ее как субъект политики и культуры - исключение делается лишь для крайних западных украинских областей, присоединенных к СССР по пакту Молотова-Риббентропа. “Защищать” в данном случае предлагается отнюдь не только тех, кто просит защиты (в том числе в форме ввода российских войск). “Защите” подлежат и те, на кого и будет производиться нападение - русскоязычные и украиноязычные патриоты Украины. Видимо, они подлежат “лечению” в форме “депрограммирования” - то есть насильственной русификации, оправдываемой возвращением заблудших братьев в лоно семьи, пусть и насильственным.

В рамках такого подхода “русскими” начинают считаться и те, кого сами “русские” считают таковыми - и во имя “любви” к ним берут на себя право распоряжаться их судьбой против их воли. И особенно это касается украинцев, которые свои исторические корни возводят к Киевской Руси. Русские имперцы не хотят делить князей Владимира и Ярослава с кем бы то ни было. А потому Киев должен стать марионеткой Москвы или просто стать частью московского государства - но никак, заметим, не наоборот. Идея, что украинский народ может оказаться более культурно и политически развитым, чем русский народ (в московской его интерпретации) - для “русского имперца” абсолютно неприемлема.

Теперь рассмотрим вопрос “гражданской нации”. С этико-политической точки зрения, гражданская нация может состоять только из состоявшихся граждан - людей с развитым правосознанием, осознающих и отстаивающих свои гражданские права и добровольно исполняющих свои гражданские обязанности. При таком подходе не может быть гражданской нации без того, что называется гражданским обществом, свободно самоорганизующимся и имеющим возможности контроля над государством. В России гражданское общество плохо развито - и даже то, которое имеется в наличии, подвергается давлению и репрессиям. По существу, “граждане” РФ по-прежнему являются не гражданами, а подданными - пусть и не монарха, но правящей верхушки.

Но можно рассматривать вопрос “гражданской нации” и формально-юридически. Тогда ее членами окажутся все номинальные граждане РФ, в том числе проживающие на территории других государственных образований. К ним можно “неформально” добавить и граждан иных государств - которые, однако, лояльны не своим государствам, а именно РФ и ее властям. Именно последняя категория “русских” и является проводником воли российского государства в других странах - и эта роль вполне аналогична роли членов подконтрольных Москве коммунистических партий мира в советскую эпоху. В ту же категорию попадают и люди, проживающие, к примеру, в прибалтийских государствах, не получившие нового гражданства по причине нежелания/неспособности сдать экзамен на гражданство на языке этих стран, но не имеющие и гражданства РФ. Именно представители этой среды в данный момент осуществляют в Украине деятельность, направленную на отрыв от украинского государства областей своего проживания и на присоединение этих областей к РФ. Им помогают в этом деле “гастролеры” из самой России, выдающие себя за жителей соответствующих городов и регионов. В рамках этой стратегии российские власти практиковали и практикуют массовую упрощенную раздачу российских паспортов населению лакомых для РФ территорий.

Далее обратимся к проблеме языка. Радикальный националистическо-имперский подход был обрисован выше. Однако чаще проблема ставится мягче - как проблема “защиты прав русскоязычного населения”. С точки зрения “защитников”, украинское государство обязано сделать русский язык вторым государственным и/или обеспечить русскоязычным по преимуществу регионам максимально широкую автономию - вплоть до полной федерализации или даже конфедерализации.

Однако подобные шаги могут быстро привести к дезинтеграции Украины. “Русскоязычные” субъекты федерации могут быстро попасть в политическую орбиту Москвы и отделиться с ее помощью - и тут же присоединиться к Москве по примеру Крыма. Нет никаких оснований предполагать, что Москва позволит провести по-настоящему демократические референдумы на этих территориях - а настроения, к примеру, в Харькове значительно менее пророссийские, чем в том же Крыму.

Проблема русского языка в Украине не носит той остроты, какую придает ей российская пропаганда. Даже на центральных каналах украинского телевидения практикуется свободное двуязычие. Куда хуже положение, к примеру, русскоязычного населения Соединенных Штатов или Германии - однако РФ пока не требует введения в той же Германии русского языка как государственного. Перед глазами украинцев стоит пример соседней Белоруссии, в которой русский язык приобрел ранг второго государственного языка - и тут же оказался первым и абсолютно доминирующим, поскольку белорусские власти вели борьбу с оппозицией, знаменем которой был, в частности, беларусский язык.

Лукавство Москвы заключается в том, что на деле ее мало заботят “права русскоязычного населения” в Украине. Пророссийские президенты приходили к власти, обещая эту самую защиту - но русский язык так и не стал вторым государственным ни при Кучме, ни при Януковиче, и Москва на этом не настаивала. Отсюда можно сделать вывод, что российскую власть значительно больше интересовал вопрос вовлечения Украины в свою политико-экономическую орбиту - а вопрос русского языка был лишь инструментом предвыборной пропаганды, подлинной целью которой было именно навязывание Украине пророссийской политико-экономической ориентации. Можно посмотреть, насколько Москву интересует положение русских в Казахстане или Туркменистане. Интерес нулевой. Почему? Потому что эти государства недемократические, несвободные. А стало быть, никак российским властям не угрожающие. Казахстан (пока) - для “Путина” страна, где правит близкая ему по духу и установкам элита. Из России никто в Казахстан строить Свободную Русь не побежит.

Мало того, можно предположить, что Москва была нимало не заинтересована в том, чтобы русский язык стал в Украине вторым государственным. неурегулированность вопроса о статусе русского языка оставляла русскоязычное население, не владеющее украинским, в зоне нестабильности. А стало быть, в нужный момент оно могло стать объектом манипуляции со стороны российских властей в целях дестабилизации положения в Украине. В условиях, когда Украина не находилась полностью под контролем российских властей, всегда имелась угроза формирования в Украине альтернативного “русского мира” - но мира либерального и демократического. Украинская гражданская нация могла включить в себя русскоязычное население Украины. И в случае твердого выбора Украиной европейского пути развития этот “альтернативный русский мир” стал бы концом российской империи, вызвав отток в Украину активных, творческих, стремящихся к свободе людей из самой РФ. Российская империя потеряла бы выстраиваемый ей собственный имидж единственного гаранта сохранности русского языка и русской культуры - а никакого другого внятного позитивного смысла, оправдывающего ее существование, нет. Хотелось бы надеяться, что свободная демократическая Украина выберет со временем именно этот путь - быть не только Украиной, но и форпостом Свободной Руси. В этом случае Украина лишит российскую империю монополии на узурпируемые ею русский язык и русскую культуру - и этот вариант может стать реальностью, когда станет понятно, что существованию собственно украинских языка и культуры более ничего не угрожает.

Российская империя воспринимает русскоязычных людей как свою собственность. Она не может допустить существования у себя под боком демократического государства, в котором бы русскоязычные люди чувствовали себя дома и полноценно самореализовывались. Империя вопринимает таких русских как предателей, как сбежавших холопов, которых нужно вернуть под свое иго. Один из способов сделать это - пробудить в русских холопское чувство, заставить их желать возврата в крепостничество.

“Русские” и “русскоязычные” за границей, по мысли имперцев, должны стать отмычкой, фомкой, с помощью которой империя может вернуть себе утраченные территории - а может быть, и пойти дальше. Идеи мирового господства, вынашивавшиеся сталинским СССР, большевистской партией и ЧК-КГБ, вряд ли полностью забыты. Стоило возникнуть благоприятной политико-экономической конъюнктуре, как реваншизм расцвел.

Русские в этой ситуации оказываются просто пешками в большой геополитической игре, которую ведет РФ. Не понимая этого, многие “русские патриоты” с удовольствием предаются геополитическим мечтаниям, желая победы своим кремлевским хозяевам. Украину и украинцев они не воспринимают в качестве субъекта мировой политики. Украина для них - объект, не имеющий собственной воли, за который Россия борется с Западом и должна победить. Почему должна? Потому что имперцы играют фишками российских цветов. Никакой этики для них не существует. “Крым наш, это исконная российская земля” - вот и вся этика. Но такие же права на Крым могут предъявить греки, тюркские народы - а теперь и украинцы.

И, наконец, еще один важный момент. “Русская” идентичность, которая сейчас эксплуатируется властями РФ - это по большей части идентичность советская. Недаром сторонники “воссоединения с Россией” в Украине собираются у памятников Ленину и пытаются их охранять. Недаром одним из символов украинской революции стал “ленинопад”. Украинская революция - это попытка (надеюсь, окончательно удавшаяся) отделения от СССР и всей его чудовищной властно-бюрократической машины - от советских и постсоветских бандитов, чекистов, “комсомольцев”, от всего советского бесправия и атомизации. Попытка начать строительство гражданского общества вместо пиратско-феодального.

Остается этнический аспект проблемы. Российская власть (пока) не разворачивает откровенно нацистский дискурс - не достает штангенциркуль и не анализирует гаплогруппы. Однако прямой нацизм характерен для многих из тех, кто приветствовал аннексию Крыма. Русские нацисты активно выстраивают новую консервативно-революционную мифологию в духе германских обществ “Аненербе”, “Ультима Туле” - а затем и ордена СС. Согласно этой мифологии, русский язык является древнейшим на планете, а все народы произошли от русских в результате разнообразных “порчей”. Многие лидеры “русского сопротивления” в Украине имеют нацистское прошлое и настоящее (“народный губернатор” Донецка Губарев, по имеющейся информации, ранее был членом баркашовской нацистской РНЕ). И если аналогичные деятели с украинской стороны имеют серьезный противовес в виде европейской толерантности и иммунитета против нацизма, то русские нацисты за спиной имеют реваншистское имперское государство с мутной идеологией. А потому социальная опасность от украинских нацистов и русских нацистов несравнима. Если Украина станет европейской страной, она никак не сможет стать страной нацистской - как не стала нацистской Прибалтика, несмотря на “марши ветеранов вермахта”. Резней русских в Прибалтике никто в постсоветское время не занимался и не будет. Полагаю, что сходное положение будет и в Украине. А вот российское государство само радикализируется на глазах - и вот уже из уст Путина прозвучало вполне нацистское словосочетание “национал-предатели” в адрес несогласных с аншлюсом Крыма внутри самой России. Уже ходит шутка: "Почему в России запрещен "Майн Кампф"? Чтобы Путин свободно мог его цитировать". Выражение "национал-предатели" впервые было употреблено именно в этой книге Адольфом Гитлером.

Каков можно сделать вывод? В общем, он уже был означен чуть выше. Власти РФ используют “русских” как боевую мифологему. Под словом “русские” власть в данный момент готова понимать что ей угодно и выгодно, используя религиозный, этнический, имперский (в том числе и советско-имперский) и культурно-языковой дискурсы.

Империя присваивает себе право вещать от имени этого народа. С ее точки зрения, народ не имеет права выражать себя иначе, как сквозь имперские механизмы. Империя желает, чтобы русские считали ее своим главным делом. Чтобы укрепление имперской мощи вопринималось русскими как долг. Империя и ее идеологи создают мифологическую конструкцию под названием “русский народ”, которая имеет мало общего с реальностью. Но империя своей мощью, силами контроля и принуждения пытается вогнать русских в прокрустово ложе своей схемы и сделать инструментом для достижения своих целей. А цель у империи одна. Стать всем, вобрать все в себя. Цель античеловеческая. И антинациональная - поскольку у шестеренок и винтиков национальность может остаться только в форме внешнего клейма. В форме лубочных декораций - итальянских балалаек, японских матрешек и деятелей псевдотворческих псевдосоюзов.

И в следующей части я попробую поразмышлять уже о том, что же такое “народ” как общность и идея - и как “народ” соотносится с “личностью”, с “индивидуумом”.

Сферический тигр в вакууме - Часть i введения к трактату "Механизмы империосферы"

Написано совместно с Федором Синельниковым.

Когда исчезает Дао, появляется Закон.

Огромная поверхность истории всегда находится на очень большом расстоянии от того, что кроется в ее мрачной утробе.

Часть i введения к трактату "Механизмы империосферы"

В этой книге речь пойдет о некоторых причинах (или, говоря более корректно, коррелирующих факторах) рождения, расцвета, упадка и гибели «великих держав» прошлого и настоящего – и о закономерностях истории, обуславливающих существование, функционирование и трансформацию таких политических мегаобразований, включая их появление на мировой арене и неизбежное исчезновение.

Существование могущественных государств дано нам в непосредственном опыте. Однако мы возьмем на себя смелость претендовать на концептуальное выделение типологического класса неких умопостигаемых целостностей, действующих в истории и проявляющихся в деятельности конкретных эмпирически данных государственных образований. Мы отдаем себе отчет, что рискуем за этот отход от непосредственной очевидности навлечь на себя гнев антиметафизически настроенного читателя - в особенности, если этот читатель усвоил дискурс мейнстрима современной исторической науки. Однако именно эти целостности, выявленные нами, подчиняются, как мы постараемся показать, определенным закономерностям - и оказывают весьма глубокое воздействие на ход историко-политических процессов в человечестве.

Мы не смогли бы в данном исследовании остаться на чисто эмпирическом уровне и рассматривать только его – даже если бы мы поставили перед собой подобную цель. Дело в том, что проекции обнаруженных нами в процессе исследования целостностей на чувственно воспринимаемую реальность не совпадают своими временными и пространственными границами с границами конкретных государственных образований. Можно гипотетически предположить, что в дальнейшем будут открыты способы прямой верификации эмпирического существования этих целостностей – способы, которые удовлетворят даже самых строгих позитивистов. Однако за отсутствием прямых подтверждений мы на данный момент имеем подтверждения косвенные – сродни тем, которые используют астрофизики, констатируя с их помощью гипотетическую возможность наличия в той или иной области космического пространства черной дыры. В подобной ситуации было бы неуместно настаивать на существовании вышеупомянутых целостностей – в тексте они будут фигурировать под именем «метадержавы» – в так называемой объективной реальности. Для авторов будет вполне приемлемо отношение читателя к ним как к «котам Шредингера», суперструнам или же к условно-существующим дополнительным пространственным измерениям в некоторых современных физических моделях – в условиях, когда репрессивная машина не подавляет впрямую свободную исследовательскую мысль, вполне допустимой этически будет компромиссная позиция a la позиция Тихо Браге в отношении коперниканской революции.

В целом не столь важно, каким именно формально-онтологическим статусом окажутся наделены реалии, которые мы будем обозначать как «великие державы» – будут ли они рассматриваться как проявления «коллективного бессознательного», как устойчивые социальные структуры, как эмерджентные сущности или просто как условные обобщающие понятия. В любом случае в наших силах выделить и исследовать именно этот феномен (а, может быть, ноумен) истории – сохранив для читателя в отношении проблем существования и не-существования свободу метафизической интерпретации.

Впрочем, необходимо заметить, что рассматриваемые нами области никак не могут быть замкнуты в границы чисто формального отвлеченного подхода. При эмпирическом соприкосновении с проявлениями данных сфер – объектов нашего исследования – перед человеком во всю ширь открывается экзистенциальный аспект взаимоотношений с ними. Теоретически для исследователя вполне допустимо рассматривать прыгающего на него тигра в качестве порождения сна разума, конгломерата клеток, молекул и атомов, лишенного сущности набора скандх и дхарм. Без доли иронии относительно сути вопроса допускаем, что если бы на месте такого исследователя оказались бы Декарт или сам «Человек-Машина» Ламетри, Нагарджуна с зажатой в руке бритвой Оккама или Рассел, воздевший над головой кочергу Витгенштейна – то они поодиночке или же совместными усилиями смогли бы этого тигра укротить с помощью интеллектуальной медитации на отсутствие субстанции или на иной предмет. Но, если человек не владеет в совершенстве подобными изощренными психотехниками и ноопрактиками, то он вынужден будет иметь дело со вполне живым хищником, воспринимать последнего как целостность, а не как лишенный глубинных взаимосвязей набор когтей, зубов, мускулатуры и органов пищеварения.

Если свобода – это один из конституирующих реальность принципов, то нарушающий чужую свободу ограничивает себя сам, ввергая себя в подзаконное, обусловленное собственной эгоистической ограниченностью состояние. И нашему гипотетическому исследователю желательно знать повадки нападающего – агрессивного, голодного, властного объекта исследования, уметь пользоваться его слабыми сторонами, стереотипами, автоматизмами и обусловленностями. Каждый человек и каждый тигр уникальны – но часто действуют предсказуемо. Можно сколько угодно отвергать существование тигров «вообще», а равно законы истории их взаимоотношений с конкретным человеком и человеческим родом в целом – но все же лучше предварительно пройти курс тигроведения под руководством опытного специалиста. Иначе велик риск стать просто статистической единицей учета для тех исследователей, чей удел – фиксация уникального в истории, описание красивых и не очень, но равно бессмысленных абсурдистских трагедий.

«Государство», «правительство», «нация», «политический режим», «диктатура» и «демократия» – это всего лишь абстрактные понятия – в том случае, если мы являемся политическими номиналистами. По мнению Поппера, говоря о таких вещах, историк (добавим: и не только историк) пользуется «моделями», полученными с помощью научного или донаучного социологического анализа». Как отмечал Хайек, эти «целостности» не существуют отдельно от теорий, посредством которых мы их выстраиваем. Однако эти условные сущности оказываются настолько устойчивыми и настолько сильно влияющими на жизнь каждого конкретного человека, что он, хочет того или нет, забывает о номинализме и оказывается вполне реалистом. Он вынужден участвовать в жизни государства, даже если его сознание отказывается признавать его онтологическую реальность – и создавать плохо коррелирующие с его картиной мира мифологемы вроде гоббсовского «Левиафана» или «самого холодного из всех чудовищ», каковым государство было для Ницше. Перечисленные выше сущности, пусть это даже всего лишь условные понятия, обладают для человека какой-то особенной эмоциональной силой и значимостью. Люди могут любить их или ненавидеть. Эти чувства могут концентрироваться на индивидах, олицетворяющих власть. Но при этом любовь или ненависть к таким индивидам есть именно персонификация чувства даже не к системным сообществам, а к их идеям – или же, дабы избежать путаницы, которую может вызвать возможное отождествление слова «идея» с термином «идеология», позволим себе употребить слово «эйдос». Сами же эти идеи, хотя и имеют вполне конкретных материальных социальных носителей, оказываются надстоящими не только над каждым из них в отдельности, но и над всеми ними, вместе взятыми.

Высокая интенсивность переживаний человека в политической сфере, значительная ценностная нагруженность их говорит о том, что мы в данном случае имеем дело не только с абстрактным юридическим понятием и соответствующей ему социальной структурой, но, по меньшей мере, с укорененными в глубоких слоях психики архетипами, к которым апеллирует идеология. Достаточно вспомнить высокосуггестивные, требующие предельной самоотдачи во исполнение «долженствования» мифологемы «зовущей родины-матери» или «фатерлянда», за которые человек вполне способен без внешнего принуждения положить вполне реальную и верифицируемую жизнь своего (и чужого) физического тела. И, хотя рассмотрение психологической и этической проблематики взаимоотношений человека и державы/государства лежит за пределами тех задач, которые ставят перед собой авторы – они, тем не менее, должны во введении уделить этой проблеме несколько слов.

"Народ": идол или идеал ::: Эволюция понятия "русский" (краткий очерк)

Когда в твоей стране наблюдается эскалация так называемых “патриотических чувств”, да еще связанных с только что происшедшей аннексией части другой страны - самое время подумать о том, что же такое “народ” и “нация”. Что такое “соотечественники”, которых правительство твоей страны собирается “защищать” за пределами ставших тесными государственных границ?

Начать следует с более общего вопроса. Является ли та или иная общность людей просто совокупностью индивидуумов или неким сверхиндивидуальным единством? Что онтологически и этически первично - личность или сообщество, в которое личность включена? И каким именно образом она в него включается?

Общности людей в каждом конкретном индивидуальном сознании и в каждой конкретной идеологической модели являются неравнозначными. Сообщество поедателей огурцов может быть абстрактно выделено, но, скорее всего, никем из входящих в него, не рассматривается как мало-мальски значимое. Оно не спаяно никакой общей системой ценностей. В отличие, к примеру, от сообществ той или иной институционализированной религиозной конфессии, этнических сообществ или “гражданских наций”. А на микроуровне мы имеем весьма экзистенциально значимые понятия “семьи” и “дружеского союза”. За эти сообщества человек может быть готов отдать жизнь - мало того, такой жертвы вышеуказанные сообщества могут от человека потребовать в качестве исполнения долга перед ними.

Сообщества с развитой системой этических ценностей различаются, в частности, по критерию добровольности членства в них. Мы сами выбираем себе друзей и любимых. Но не выбираем себе кровных родственников (а ранее не могли выбрать себе добровольно партнера по браку или род занятий). Казалось бы, сам человек может выбрать себе веру и культурную идентификацию - но на практике оказывается, что некие сообщества считают человека “своим” (а значит - имеющим перед ними долженствование) вне зависимости от его свободного выбора, просто по совокупности обстоятельств рождения человека в той или иной среде и тех или иных его биологических особенностей.

Одна из таких общностей в современной России именуется "народом" или "нацией"

Российские власти в последние время разыгрывают так называемую “русскую карту”, говорят о некоем “русском мире”. А потому в качестве примера общности рассмотрим общность “русских”. И уже потом вернемся к поставленному выше вопросу о том, что же такое "народ" - поскольку без предварительного обозрения того, чем (кем) именно может считать свой народ конкретный его представитель, рассуждение может показаться читателю не имеющим отношения к его реальным проблемам. 

Итак, кто, когда и почему назывался "русским" - и какие смыслы могли в это слово вкладываться? Позволю себе сделать краткую зарисовку, которая никак не может претендовать на полноту и точность. Моя цель - только лишь самыми общими штрихами очертить поле значений слова "русский", поле значения этой идентификации, ставшей ныне предметом большой геополитической игры.

Как дело обстояло, к примеру, и с евреями, “русская общность” в течение столетий была накрепко спаяна с конфессиональной идентификацией человека. “Русский - это православный”. Если человек перестает быть православным - он перестает быть русским. Если, напротив, он православным становится - он становится и русским (если входит в сообщество других людей, позиционирующих себя как “русские”). В качестве примера вспомним “арапа Петра Великого” и его потомка Пушкина, который, несмотря на свое происхождение, считал себя русским - и вряд ли кто-то рассматривал Пушкина как внедрившегося в русскую культуру агента абиссинского влияния.

Такое представление складывается у “народов”, оказавшихся в той или иной степени вероисповедно отгородившихся от окружающего мира. После падения Византии и ослабления культурных связей с остальным “православным миром” “русские” стали воспринимать себя как изолированную вероисповедную общность, имеющую мессианское предназначение.

На этот фактор накладывались и более древние идентификации - родовые и языковые. Русским считается человек, чьи предки считались русскими. Так же русским считается человек, для которого русский язык является первым усвоенным человеческим языком. В итоге общность “русских” оказывается определенной нечетко, границы этой общности размыты - в такой традиционной системе человек может стать русским или перестать считаться таковым. Для того, чтобы считаться полноценно русским, желательно соединение всех указанных компонентов “русскости” - вероисповедного, родового и языкового. Добавим сюда и образ жизни, который в ту или иную эпоху мог считаться “традиционно русским” (в той или иной степени этот фактор совпадал с конфессиональным, поскольку конфессия предлагала человеку образцы бытового поведения).

Однако “русские” в допетровской Руси были сословно разделены. При этом слово “русские” обозначало всю совокупность сословий - а стало быть не имело прямой связи с племенной, этнической идентификацией. Русскими, к примеру, могли равно считаться принявшие "православие" выходцы и из татарской знати, и из европейской. 

"Восстание старообрядцев и петровская вестернизация обострила проблему этнической идентификации в России. Встал вопрос о том, кто же такие “настоящие русские”. В интеллектуальное поле этот вопрос вывели первые славянофилы, открыто декларировавшие “антинародный” характер петровских реформ.

Славянофилы были идейными наследниками немецких романтиков, отрицавших пафос “века просвещения”, культивировавших “традиционную культуру” и “народность” в противовес космополитической культуре знати и интеллектуалов Европы. Когда же доступ к “просвещению” получили и социальные низы - начала разливаться концепция “чужеродности” российских элит по отношению к “русскому народу”.

"Великие реформы" Александра II были связаны с процессом постепенного формирования "гражданской нации" и “национального государства”.

В XIX веке сложилась парадоксальная ситуация: романтический “народный дух”, соединяющийся с осознанием “низами” сословного разлома как разлома во многом “этнического”, нашел себе неожиданное подкрепление. Подкрепление это пришло изнутри стана главных “врагов народности” - космополитических интеллектуалов, в том числе развивавших естественные науки. Колоссальные шаги вперед сделала биологическая наука. В сочетании со взрывным развитием языкознания она породила многочисленные так называемые “расовые теории”.

Можно смело сказать, что своего апогея европейский расизм достиг именно в XIX, а отнюдь не в XX веке. Почтенные респектабельные ученые буржуа рассуждали о пагубности “смешения рас” как об очевидном факте. И этой интеллектуальной парадигме вполне соответствовала колониальная практика отношений с “туземцами”.

Для России эти расовые теории были актуальны в меньшей степени - у нее не было далеких заокеанских колоний. “Неруси” - евреи, кавказцы и некоторые другие народы могли быть дискриминируемы, но для их представителей сохранялись социальные лифты (к примеру, еврею достаточно было принять крещение по православному обряду, чтобы уйти от дискриминации).

Однако “этнический” национализм” продолжал развиваться и находил себе выражение, в частности, в творчестве русских писателей - Пушкина, Гоголя, Достоевского.

В Германии развитие “романтического национализма” в конечном итоге - после унижения Версальского мира - привело к образованию нацистского государства и четкой, оформленной нацистской идеологии. Сокрушительное поражение Германии, реализовывавшей общезападноевропейские расистские установки (но проводившей в жизнь их крайне радикальную и шокирующую форму прямо в самой Европе) заставило европейцев полностью переосмыслить фактор национальности. Отвержение крайностей этническо-биологического национализма и расизма - один из краеугольных камней современной либеральной демократии.

Советский Союз попытался положить предел русскому этническому национализму в самой жесткой форме. Должна была быть сформирована новая общность “советских людей”, людей нового типа, людей новой советской империи, которая должна была охватить всю планету. “Советскими людьми” в перспективе должны были стать все люди земного шара. Значительная же часть эмиграции - типа философа Ивана Ильина - в итоге стала исповедовать идеологию, близкую к нацистской.

Однако уже в 30-е годы Сталин начал возрождать традиционные имперские элементы - и эта тенденция отразилась в первых строках нового советского гимна: “Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь”. Таким образом, русский народ вновь оказался наделен империообразующей функцией. Национализм усиливался, вновь появились различные формы национальной дискриминации (но на этот раз, как и в нацистской практике, выхода для представителя дискриминируемого этноса не было - для этно-нацистов не существует “бывших инородцев”, как бы они не стремились продемонстрировать свою лояльность).

Новая фаза развития концепции “русского народа” началась после краха Советского Союза. Россия осталась “многонациональной страной”. Уменьшившейся - но все еще империей, пытавшейся удержать окраины и не теряющей надежд на реванш. Положение ее во многом оказалось сходным с ситуацией в Веймарской (преднацистской) Германии. Доминирующим чувством для многих людей в России стала жесткая фрустрация - тоска по былому величию и мощи страны. Через 10 лет после крушения СССР стало ясно, что реваншизм постепенно становится и идеологией элит. Окончательно стало ясно, что мы живем в реваншистской империи, в 2004 году, когда в Украине произошла “Оранжевая революция”. Крайне отрицательное отношение к ней со стороны российского руководства и значительной части общества показало, что имперский реваншизм является государственной идеологией. Российско-грузинская война и только что свершившаяся аннексия части территории Украины окончательно подтвердили этот факт.

Однако возникает вопрос - какова нынешняя российская империя и кто такие в ней “русские”? Официальное название граждан РФ долгое время звучало как “россияне” - термин, не имеющий аналога в других языках и плохо приживавшийся в самой России. Русский национализм разных форм имперской элитой воспринимался до недавнего времени враждебно - в нем империя видела прямую угрозу своему существованию.

Однако с идеологией у империи были большие проблемы. Элита была озабочена попыткой внедрения в элиту западную и переделом собственности. Своим движением на Запад имперская элита фактически задушила либерально-демократическое движение в России. Грабительская приватизация и олигархическо-государственный бандитский псевдокапитализм накрепко отождествились в сознании большого количества жителей России с самими словами “либерализм” и “демократия”.

Националистической оппозицией развивались два альтернативных, во многом враждебных друг другу проекта. Проект “евразийский” - берущий начало от одноименного эмигрантского кружка 20-х годов. Его идеология - некое единство народов Северо-Восточной Евразии под идейным руководством “русских православных”, направленное против прежде всего “западного мира” и его “общечеловеческих ценностей”. Евразийству свойственен антимодернистский и антипросветительский пафос. У западной культуры должна быть заимствована лишь технологическая мощь. Идея примата прав личности перед правами государства должна, с точки зрения евразийцев, быть отброшена. По существу, одним из идеалов евразийцев стала Московская Русь Ивана Грозного и ценности “Домостроя” - но с ядерными боеголовками на борту.

Второй националистический проект - это собственно “русский проект”. В его рамках тоже есть существенные противоречия. Ему свойственно неприятие “инородцев” и “мигрантов”, что исключает любое “евразийство”. Однако “русское государство” мыслится адептами “русского проекта” в весьма широком диапазоне - от консервативно-революционной фентези-архаики с идеей возврата к славянскому язычеству и к родо-племенным формам жизни до национально-демократического государства с более или менее выраженной нацистской компонентой, принимающей многие ценности Модерна и века Просвещения.

Имперский реваншизм, все более открыто исповедуемый властями РФ, последние годы явно тяготел к “евразийскому” варианту. Само название “Евразийский Союз”, в который российская власть кнутом и пряником завлекала бывшие советсткие республики, однозначно об этом тяготении свидетельствует.

Однако параллельно власть примеряла и одежки “русского проекта”. В этом она наследовала двойственности имперской идеологии - как досоветского, так и советского периода. РПЦ МП продвигала идею “русского мира”. Власть и многие общественные организации проявляли озабоченность судьбой “русских” за пределами российского государства.

И вот наконец, российская власть перешла от слов к делу. Поводом для вторжения в Украину стал “русский фактор”. Что означает серьезную трансформацию имперской идеологии.

Краткое резюме. В настоящий момент слово "русский" может выражать - вполне в духе эпохи постмодерна - любой из означенных выше смыслов. Некоторые могут считать "русскими" этническую группу (что такое "этническая группа" - вопрос особый), доходя до вполне нацистского биологизма. Другие могут на первый план выдвигать вероисповедный аспект. Третьи могут считать "русских" гражданской государствообразующей внеэтнической нацией. Четвертые могут считать "русскими" носителей "русской культуры" и вообще русскоязычных (тех, для кого русский язык является "родным, то есть первым усвоенным в раннем детстве). Именно в силу вариативности понятия "русский" я был вынужден его в тексте закавычивать - хотя и предполагаю, что у части читателей кавычки вокруг слова "русский" вызовут негативную реакцию и заставят считать автора "русофобом".

Империя как предательство, или Пятая колонна планеты Земля

Известно, что больше всего обвинять своих ближних в эгоизме свойственно человеку, который сам в большой степени подвержен этому самому эгоизму. Он требует от других альтруизма - но в первую очередь этот альтруизм ближних должен быть направлен на самого обвинителя-эгоиста. С его точки зрения, у окружающих есть долги - но это долги перед самим эгоистом. И если окружающие эти навязанные им извне долги исполнять не желают, то навязывающий воспринимает отказывающихся от такого "долженствования" как предателей. И тем тяжелее этим "предателям", чем большую над ними власть имеет сей требовательный эгоист. И власть эта может быть тиранической - и на семейном, и на мелкогрупповом, и на макросоциальном уровне. Поскольку эгоизм бывает не только индивидуальный, но и групповой. Эгоизм семейный, клановый, корпоративный, Наконец, национальный.

Империя и имперское сознание - это паразит на социальном теле. Паразитирует он на стремлении человека к власти, к комфорту и к безопасности. Империя позиционирует себя как единственного гаранта от внутреннего хаоса и от агрессии внешних враждебных социальных образований. В качестве платы империя забирает себе человеческую свободу, любовь подменяет насильственно-иерархическими отношениями, а творческую способность человека перенаправляет на себя, на поддержание своего сложного, но совершенно внеэтичного механизма.

Горизонтальные связи между людьми в империи подменяются вертикальными. Портрет “большого брата” должен стоять между самыми близкими людьми. Единые в Боге люди оказываются в империи ее солдатами - империя разделяет людей и властвует над ними. Империя в пределе - это полностью атомизированное общество марионеток, чье единство чисто формально, поскольку возможно только во властном поле империи. У людей, чье сознание порабощено империей, происходит трансформация понятия свободы. Свобода как основа индивидуальной жизни и отношений между людьми подменяется квазисвободой - “свободой” имперской элиты реализовывать в мире свои планы. Сувереном в империи является не отдельный человек. Конструируется абстрактное понятие “народа”, от имени которого имперская элита действует. В современных империях именно этот симулякр народа и подается как “суверен”. А стало быть, подлинной независимостью в такой ситуации обладает именно сама империя и ее элита. Именно об их “свободе” и шла речь в государствах типа сталинского СССР или Северной Кореи. Индивидуум же призван жертвовать собой ради элиты и поддерживаемого ею идола - не существующего в реальности “народа”.

Но имперский обман заключается еще и в том, что настоящей защиты она человеку не обеспечивает. Защищает она не человека, а лишь сама себя. Околдовав человека своими чарами, она его порабощает, уничтожает на своих бойнях как пушечное мясо и объект прямого садистического воздействия. Если угроза возникает для самой человеческой души, то угроза внешнего захвата оказывается значительно менее острой. И всегда уместно вспоминать позицию древних эллинов: “мы победили персов, потому что мы - свободные люди, а они - рабы своего царя”. Ценность свободы должна оставаться первичной по отношению к псевдоценности безопасности - иначе нечего и незачем будет защищать. Как говорил Франклин, “народ, который предпочел безовасность свободе, лишится и свободы, и безопасности”.

Империя подменяет собой как личность, так и универсальную общность. Поэтому любой человек, не воспринимающий ценность империи как ценность высшую, воспринимается ею как предатель. Как агент неких внешних сил, которые пытаются империю разрушить. Как представитель “пятой колонны”. Если в качестве более высокой ценности выдвигается нечто локальное, вроде “малой родины” - предателя имперцы называют “сепаратистом”. Если же на первый план выходит ценность универсальная - тогда этот индивидуум клеймится ярлыком “космополит”.

Однако следует понимать, что сама империя в самой свой сути является ни чем иным, как предательством. Предательством высших этических ценностей - а стало быть, предательством благой человеческой сущности. Предательством как каждого отдельного человека, так и человечества в целом. Предательством космического целого и Бога, который проявляется в космосе как свобода, любовь и творчество. Зараженный имперской болезнью человек предает и сам себя, свое высшее “я”, и ближних, и всю универсальную целостность.

Империя подобна раковой опухоли, оправдывающей свое существование наличием других раковых опухолей. “Чтобы избавиться от дракона, нужно иметь своего собственного”. Империя пытается заслонить от человека его внутреннее солнце, выдав себя за него. Именно как разоблачение этой подмены следует понимать знаменитую акцию Диогена Синопского, на вопрос царя Александра “что я могу сделать для тебя, философ?” ответствовавшего: “Отойди - ты загораживаешь мне солнце”.

Империя, таким образом, пытается выключить человека из жизни универсума и заставить его действовать во имя империи - пытаясь стать для человека его единственным богом. А если в империи есть религия, в которой прямой культ императора неуместен - то тогда империя пытается представить себя единственным репрезентатором божественной воли, выводя экзистенциальное чувство высшей этико-мистической реальности в зону абстракции, отчуждая его и превращая в симуляцию.

Для носителя имперского сознания мир полон предателей и врагов, которых надлежит сломить или уничтожить. Внутренних врагов - предателей - она величает “пятой колонной”. Но, если использовать этот имперский дискурс развернув его против самой империи, носители имперского сознания и являются настоящими предателями всего благого - предателями под видом защиты “хорошего”. Но дурные имперские средства защиты этого хорошего трансформируют саму цель. Сама империя в итоге берется определять, что такое “хорошо”, а что такое “плохо”. “Хорошо” или “плохо” в ланном случае может быть только самой империи, которая по определению думает только о себе. Универсальная этика подменяется этикой партикулярной, основанной на двойном стандарте.

В пределе империя пытается захватить, вобрать себя всю реальность целиком. А потому ее носители, будучи включены в состав человеческого рода и космического целого, выступают по отношению к этим целостностям “пятой колонной”, агентами сил, порабощающих человеческое сознание, ограничивающих его, лишающих его возможности любить и творить.

Безусловно, носители имперского сознания существуют и в иных регионах планеты. Однако нигде в мире мы не наблюдаем сейчас имперской пандемии такого накала, как в России. А потому - возвращаясь к ситуации марта 2014 года и к имперской истерике внутри России - следует понимать (и в первую очередь нам, носителям русской культуры, "льду под ногами майора"), что мы имеем дело с атакой пятой колонны на человечество. И настоящее решение этой проблемы, ответ на этот вызов - преодоление имперского сознания в каждом человеке, подверженном имперской болезни. А в итоге - присоединение России к человечеству, к мировому гражданскому обществу, а человечества - к вселенной свободы, любви и творчества.

Начинают ли войны деграданты? Метафизика ядерной войны. Ситуация в Восточной Украине. Неосоветизм в России

 UPD

Редакция журнала "Выход" осуждает аннексию Россией части украинской территории.

Беседа Фёдора Синельникова и Дмитрия Ахтырского

О событиях в Восточной Украине

Ф.С. Меня эмоционально подкосило видео из Харькова: избиение и унижение евромайдановцев 1 марта. У меня в голове не укладыватся. Люди в Харькове заняли администрацию. Я видел этих ребят. Интеллигентные милые люди. Студенты, видимо. Девушки готовили еду, бутерброды. Никакого насилия ни к кому они не применяли. Просто пришли и заняли администрацию. И что, Киев не мог им выслать подмогу, человек пятьсот?

Д.А. У Киева сложная ситуация. Москва ждет малейшего повода, чтобы ввести войска. Видимо, им важнее подготовиться. Может быть, важнее успеть заминировать мосты. На границе концентрируется огромная группа российских войск. Что делать в этой ситуации? Что важнее? Красивые донкихотские жесты: “Погибнем со славою - хоть бомбу на нас кидайте!” Ты бы послал “Правый сектор”?

Ф.С. Я с тобой не спорю. Я размышляю. Украинский поэт и писатель, которого там избили - Сергей Жадан - написал, что безобразно бездействие властей в Киеве, особенно Авакова. При этом в здании обладминистрации появились люди, которые уговаривали этих ребят держаться до конца - а потом слиняли . А оставшиеся внутри здания протестующие огребли по полной программе. Эти ребята были совершенно не готовы к встрече с невменяемой агрессивной толпой.

Д.А. И что из этого следует?

Ф.С. Из этого следует, что сейчас всё плохо пока что организовано в Украине.

Д.А. На Востоке Украины сейчас вообще почти нет власти. Там анархия в плохом смысле этого слова. Хаоса нет только потому, что население инертно. Украина там не может действовать. Любые действия Украины и ее силовых подразделений (которые, можно сказать, еще не сформированы) будут сразу восприняты Россией как повод для вторжения. Россия ждет беспорядков. Настоящих. В которых бы активное участие приняла именно лояльная Киеву сторона. Захват администраций со стороны симпатизантов России - это для России нормально. И идти на рискованное действие, которое может вызвать вторжение, допустимо, только если ты уже готов к какому-то ответу. Будешь ли ты сопротивляться - или выберешь гандистскую линию ненасильственного сопротивления? Взорвешь мосты и заминируешь дороги? Позовешь НАТО? На принятие решения и подготовку к его реализации необходимо время.

Трагедия людей в России сейчас - что если человек зацеплен за имперскость, шовинизм и ксенофобию хотя бы мизинчиком, то есть большой шанс, что его съедят целиком, если он не выставляет против этого защиту. Если бы я начал на чем свет стоит ругать Сноудена и защищать американскую государственность в ее низменных проявлениях - тогда бы стоило задуматься и обо мне. Конечно, после того, как я пожил на Западе, я стал относиться лучше к западной культуре.

Ф.С. А я под твоим влиянием начал к западной политической культуре относиться хуже. Обращать более пристальное внимание на то, что мы называем “темной изнанкой” Запада.

Вот очередная новость только что пришла: убили двух человек в Донецке.

Д.А. Происходит логичная вещь. Зрел-зрел этот гнойник - и он должен был как-то лопнуть. Соответствующие настроения в обществе усиливались давно. А в последние два года усиливались довольно быстро. А теперь произошел выход на качественно новый уровень.

Ф.С. Да. Даже не вышло. А вырвалось, лопнув. Прорвало как будто. Отсутствие власти на Востоке - в Донецке, Луганске, Харькове - как будто там ее вообще нет.

Д.А. Может быть, там есть власть людей типа Ахметова.

Ф.С. При этом Ахметов сказал, что он целиком за целостность. Милиция в Харькове и Донецке вроде бы лояльна Киеву. Но когда она сталкивается с давлением со стороны пророссийских бандитов, она тут же капитулирует.

Д.А. Возможно, ей даны такие указания.

Ф.С. В Донецке милиция попыталась задержать нескольких пророссийских активистов. Но, когда их задержали, их соратники сожгли милицейский автобус. Задержанных отбили - окружили и заставили отпустить. Наверное, милиционеры все же выполняют приказы нового губернатора Таруты. Тарута - прагматик-технарь. Он принимает новые условия игры и соблюдает их: есть Киев, есть центральная власть, Украина должна сохранить целостность, Россия в данный момент - неприятель, Украина идет в Европу. Тарута работает с этим набором максим. Но стихия бурлящей пророссийской толпы неподконтрольна этому технарю с прагматическим сознанием. И эту толпу невозможно сейчас ввести ни в какое русло. Ни в Донецке, ни в Луганске, ни в Харькове.

Д.А. Я, конечно, боюсь, что такая ситуация станет поводом для вторжения России в эти области.

О возможном вторжении российских войск в Украину

Ф.С. Я понимаю, что это теперь, когда оккупирован Крым, это уже глупо звучит, но все же в моей голове не укладывается, зачем они полезли в Крым и Севастополь. Маразм. И они этот маразм совершают. Вторгаться в континентальную часть Украины - еще больший маразм. Но если они совершили один маразм - то вполне возможно, что логика событий поведет их дальше. Армия развернута на границе. Что с ней дальше делать? Сказать: “А теперь все по домам”? Это военный механизм. Мольтке-младший считал, что объявление мобилизации означает, что война де-факто уже началась. Развертывание армии у границ - это фактически объявление войны. Невозможно потом сказать войскам: “Всё, все свободны, все возвращаемся на места”. Для этого должен произойти слом картины мира - с совершенно непредставимыми последствиями.

По всей логике политикума, Путин не может вторгаться в Украину. Но по логике того, что мы наблюдаем - он именно это и собирается сделать.

Д.А. Он, наверное, думает, как Шевцова и ты. Что Запад это проглотит. Но ты-то так не думаешь - раз “по всей логике”? У тебя получается противоречие: ты думаешь, что Запад “сливает” Украину. Но одновременно ты полагаешь, что по логике политикума Путин вторгаться не может. Но тогда по логике политикума получается, что Путин как раз-таки может это сделать.

Ф.С. По логике, о которой я говорю, Запад сливает Крым. Я не готов признать, что Запад будет сливать Донецк и Харьков. Это для меня уже нечто невозможное. Это не автономии. Это собственно территория украинского унитарного государства. Если российские войска вводятся в Донецк и Харьков - это значит, что они завтра идут на Киев. Где критерии остановки?

Д.А. Может быть, они и на Ужгород пойдут.

Ф.С. Об этом и речь. Тогда они должны поставить задачу возвращения Украины целиком. Но это же невозможно! Я понимаю, что Путин может злиться, что они там все могут находиться в состоянии коллективного психоза. Но нынешняя хилая путинская Россия просто физически не может оккупировать 45-миллионную страну, в которой победила демократическая революция.

Д.А. Сергей Кладо сказал, что российская армия в случае оккупации ею Украины подвергнется разложению за два месяца - и разложена она будет местным населением.

Ф.С. Что значит “оккупировать Украину”? Или хотя бы ее часть? По границам каких областей пройдет рубеж оккупации? Нет, оккупация Украины невозможна, это фантазии.

Д.А. Весь мир гадает, медитирует - что на уме у Путина? То ли он собрал армию, чтобы просто произвести впечатление, то ли он “до городу Парижу” хочет?

Ф.С. Его ситуация крайне опасна. Если граждане западных стран - в том числе политики и военные - не понимают, чего он хочет, то в случае его вторжения на Восток и Юг Украины санкциями дело может не ограничиться, и по его армии они могут начать наносить авиаудары.

Метафизика ядерной войны

Примечание редакции. В следующих частях текста будут употребляться некоторые понятия, введенные Даниилом Андреевым. Поскольку значение этих слов может быть неизвестно многим из наших читателей, мы постараемся дать им краткое определение.

Миф Андреева включает в себя, в частности, понятие "метакультура". Метакультура - это "культурный космос", сегмент "планетарного космоса", состоящего из множества пространств/реальностей, которые Андреев называет "слоями". У метакультуры есть два этически разнонаправленных полюса. Благой полюс - это "демиург", "соборная душа" и "небесные грады" ("затомисы") с братством просветленных. Антиполюс - демон великодержавной государственности ("уицраор"), силы деструктивного хаоса ("велга") и высокоинтеллектуальное "античеловечество" ("игвы"), использующие уицраора в своих целях, но и зависимые от него. Промежуточное положение занимает "каросса", "ваятельница плоти" народа, связанная с сексуальной жизнью человека, деторождением и "чувством рода" - по сути благая, каросса находится под влиянием демонических сил. Уицраоры и игвы подчинены более могущественным демоническим силам планетарного космоса. Шрастры - слой обитания уицраоров и игв.

Один из сюжетов андреевского мифа, актуальный для нас в данном случае, таков. Уицраор, претендующий на защиту народа от угроз, берет в плен соборную душу народа, блокируя ей доступ к душам людей и выдавая себя за демиурга, а кароссу - за соборную душу. Освобождение народа от великодержавной государственности связано в этом мифе с освобождением соборной души и воссоединением ее с демиургом.

Эти образы могут быть интерпретированы в рамках юнгианского психоанализа. Демиург и соборная душа проявляются в сознаниии и бессознательном человека и коллективов как архетипы высших психических переживаний (свободы, любви и творчества). Уицраор - жесткий архетип, связанный с насильственной властью, проявляющийся в психике в форме шовинистических и имперских мыслей и эмоций. Велга - деструктивный архетип эгоистического распада. Каросса - архетип рода, крови и почвы, в негативном своем аспекте проявляющийся в виде различных форм ксенофобии. Игвы - более тонкие архетипы, тоже связанные с властью, позволяющие манипулировать более грубыми областями, связанными с шовинизмом и ксенофобией. Шавва - психические переживания, связанные с поклонением архетипу великодержавия, подпитывающие этот архетип и тем самым его усиливающие.

Андреевский миф, как нам представляется дает прекрасные эвристические возможности для анализа социально-политической реальности.

Д.А. Поскольку всем понятно, что у России армия слабее, чем у западных стран, то в такой ситуации становится вероятным применение ядерного оружия. Все упирается в эту проблему. Все санкции и тому подобное - все это действительно упирается в бомбу.

Ф.С. Если более мощный СССР не применил ядерное оружие в период Карибского кризиса и после инцидента с южнокорейским самолетом в 1983 году, когда отношения с Западом чрезвычайно обострились, - почему слабая Россия его применит сейчас?

Д.А. Тогда никто ничего не захватывал и по советским войскам ударов никто не наносил.

Ф.С. Сейчас Россия - гораздо менее могущественное государство, чем Советский Союз.

Д.А. Но бомба-то осталась.

Ф.С. Бомба - это вещь, которую нельзя использовать.

Д.А. Почему? И кому нельзя?

Ф.С. Ее применение может вызвать неконтролируемую цепную реакцию и уничтожить мир.

Д.А. Модальные глаголы имеют разные смыслы, оттенки и значения.

Ф.С. Я попробую объяснить, что я имею в виду метафизически. Это недопустимо не только для высших светлых провиденциальных сил (если рассуждать в андреевском дискурсе), но и совсем не нужно могущественным демоническим хозяевам дряхлого российского уицраора.

Д.А. Демоническим хозяевам российского уицраора бомба станет интересна в тот момент, когда они вдруг поймут, что сценарий мировых событий развивается в сторону позитивного объединения. Когда они поймут, что их вариант объединения необратимо проигрывает. Вот в этой ситуации значение бомбы может поменяться.

Ф.С. И ты в рамках данной версии расматриваешь Майдан в качестве поворотного положительного события, решающего в выборе “положительного сценария объединения человечества”?

Д.А. Я не утверждаю это - но я это допускаю.

Ф.С. Интересно.

Д.А. Невозможно жить в мифе Андреева 60-летней давности. Любители творчества Андреева бывают склонны консервировать его видение навсегда и во всех мелочах. В мире произошло за это время много такого, чего Андреев не мог себе представить. Могли появиться новые слои, новые иерархии. Его собственная система исторична и динамична.

Ф.С. Но у Андреева есть внутренняя логика. Шрастры не хотят самоликвидироваться. Ядерная война здесь фактически означает самоликвидацию их там. А их задача - выход в наш слой.

Д.А. Шрастры - не единственная демоническая сила у Андреева. Если не удается проект объединения шрастров с одновременным подчинением им Энрофа - то зачем шрастры нужны их господину? Может быть, им покажется выгоднее отбросить мир назад?

Таким поворотом может объясняться внезапное сумасшествие Путина. Он же не похож на сумасшедшего. Полагаю, весь Запад гадает и пытается прощупать почву - что с Путиным и российскими элитами произошло?

Ф.С. У них столько агентов влияния внутри, столько информаторов.

Д.А. У тебя может быть обилие информаторов, но решение принимать тебе. Какой аналитик и информатор может сейчас ответить на вопрос - какова вероятность применения Россией ядерного оружия? Как это можно достоверно узнать? Да этого сам Путин не знает, я думаю. “Это у него в подсознании”. Ракеты могут не долететь - но можно пригрозить взорвать их на своей территории. Шантаж - так шантаж. В последнее время в мейнстримной российской прессе логика ядерного шантажа все чаще открыто появляется (UPD: вечером 16 марта в прграмме “Вести недели” Дмитрий Киселев “напомнил” США, ведя речь о возможных санкциях с их стороны, что “Россия - единственная страна, способная превратить США в радиоактивный пепел”). “Но помните - у нас есть бомба!”

Поэтому я не могу понять, как западные политики в данном случае могут реагировать быстро - радикально, военным образом. Готовы ли они к ядерной войне прямо сейчас?

Ф.С. Кеннеди же был готов к этому в 1962 году.

Д.А. Тогда еще не было трудов Моисеева о “ядерной зиме”. Тогда еще было не очевидно, что ядерный конфликт приведет к уничтожению планеты. Кроме того, полагаю, боеготовность войск НАТО в годы противостояния с СССР была постоянно повышенной. Если устроить немедленную битву за Крым - ты представляешь, что будет с населением Крыма? Как бы ты решил пробелму Крыма военным способом? Я не говорю об угрозе других радикальных действий со стороны Путина. У России есть и химическое, и биологическое оружие.

Начинают ли войны деграданты?

Ф.С. Очень важный момент - стадия деградации, на которой сейчас находится Третья российская метадержава. В этих условиях было бы очень странно начинать войну.

Д.А. А что, державы на стадии деградации не начинают войн?

Ф.С. Начинают. Безусловно. Сколько угодно. Пример - войны 1877-78, 1905 и 1914 годов, когда Вторая метадержава находилась на стадии деградации. Война в Афганистане - это уже в период деградации Третьей метадержавы.

Д.А. Там, по-моему, все державы были деградирующие.

Ф.С. Как раз нет. В 1905 г. Вторая Японская находилась на стадии эскалации, поэтому Япония так легко и разгромила Россию. В 1914 году Германская, Сербская, Американская, Вторая Британская метадержавы находились на стадии эскалации. Интересно другое. Если бы я с моим представлением о законах державного развития оказался в 1914 году и меня спросили: “Будет ли война?” - я бы логически показал, что война никому не выгодна, что она принесет массу проблем, что она чревата огромным количеством осложнений для каждой участницы конфликта. А война все же была развязана.

Д.А. То есть войн твоя концепция не предсказывает?

Ф.С. Она не может предсказать именно момент выбора: в частности, начинать или не начинать войну? Действовать - или не действовать? Это невозможно предсказать. Это момент свободной воли. Он не может быть объяснен. Вот когда в точке бифуркации решение уже принято, тогда можно говорить, что из одного принятого решения потом с неумолимой логичностью следует другое. До некоторой следующей точки бифуркации.

У меня сейчас ощущение, что весь процесс развития российской государственности с 1991 года, все охранительные,консервативные стратегии Третьей Российской метадержавы рушатся. В 91-м году произошел окончательный слом старой социально-политической модели Третьей метадержавы - и затем она стала поддерживать новую - квази-либеральную модель. Весь этот процесс до 2011 г. был вполне логичным, в том числе и смена Медведевым Путина в 2008 г. Но то, что эта метадержава сделала сейчас… Бифуркационным была весна-лето 2011 года, когда решалось, кто будет следующим президентом - Путин или Медведев. У метадержавы тогда был выбор. Можно было выбрать более жесткую модель или более мягкую. В 2008-2011 годах выяснилось, что более мягкая работает неважно. Возникло много осложнений и в международной сфере, и во внутренней. Ушла окончательно Грузия в 2008 году, в 2009 году произошло антикоммунистическое восстание в Кишиневе. Это означало, что квази-либеральная модель все равно не обеспечивает сохранения российского влияния на пост-советском пространстве. Наконец, даже победа Януковича в 2010 г. не привела к полному восстановлению позиций Третьей метадержавы на Украине. Да и не могла привести. И тогда у нее возникает проект возвращения к более жестким схемам. И все же российская политическая элита не могла не понимать, что если усиливать давление на общество внутри страны и на пост-советском пространстве - то в ответ будет получен обратный эффект. Поэтому эта элита, транслировавшая волю Третьей метадержавы, оказалась перед выбором - какой путь предпочесть. В 2011 году метадержава выбирает жесткий вариант. Это означает все прелести в одном букете - окончательный отказ от надежд на политическую либерализацию, отказ от хотя бы попыток модернизации экономики, дальнейшее разрастание чудовищной коррупции, массовые фальсификации на выборах и прочая и прочая. И тут же в ответ возникает белоленточное движение, Pussy Riot, происходит раскол общества, в котором начинает усиливаться негативное отношение к Путину. И, наконец, Украинская революция.

В 2011 году я был уверен, что Третьей метадержавой и, соответственно, российской политической элитой будет избран мягкий, квази-либеральный вариант. Это позволило бы растянуть во времени деградацию, отдалить обострение кризиса.

Д.А. Но та вещь, о которой мы говорим - живое существо. Это не просто абстракция. А живому существу не хочется медленно гибнуть. Оно же не верит в твой закон, который ты изобрел. У него может быть надежда. Пусть безумная. Кто посвятил уицраора в твое учение? Ты лично с ним встречался?

Ф.С. Но игвы-то понимают это.

Д.А. А откуда мы знаем, чего они хотят? Игвы сидят глубоко, и народ непосредственно не инвольтируют. Они инвольтируют каких-нибудь умников. Может быть, игвы хотят, чтобы этот уицраор подох поскорее. Или еще что-нибудь. Мало ли что. А может быть, в российском шрастре сейчас 10-20 группировок игв, и у каждой свои цели. Российский шраст нестабилен. Частью он един с Мудгабром. Частью он не хочет этого объединения и ищет иных альянсов.

Ф.С. Да, я впервые задумался об этой теме в связи с ново-мусульманским уицраором. Там такая полифония!.. Там параллельно развивались несколько социально-политических моделей: турецкий, пакистанский, алжирский, ливийский… Даже чеченский - при Дудаеве.

Д.А. Игвы - часть мира лжи. Поэтому искать точного отображения их планов в идеологии или опубликованных текстах проводников их планов не имеет смысла. Системы лжи организованы по принципу тайных обществ. Его нижние уровни могут ничего не знать об истинных планах вышележащих слоев.

Уицраору игвы могут говорить то, что считают нужным - но вовсе не то, что знают сами. С какой стати им обмениваться всей полнотой информации? Они что, друзья-подружки? В задушевной беседе за рюмкой шаввы?

Ф.С. Да и в принципе - можно ли говорить о каком-то интеллектуальном контакте уицраоров и игв? Этот контакт может вообще отсутствовать.

Д.А. Андреев говорит что-то о приказах, которые отдает игвам уицраор.

Ф.С. Да, что он вползает в города игв. В города игв он, может быть, и вползает - а вот как они друг с другом коммуницируют, непонятно.

Д.А. И как игвы относятся к его приказам - тоже непонятно. “Ну вот, опять этот мудак приполз!”

Ф.С. “Выдайте ему цистерной больше сегодня! Только не грубите, а то отправит нас на Дно”. Уицраор контролирует инфра-географию шрастров, но игвы с ним просто несоизмеримы физически. Как в таких условиях может происходить их интеллектуальный контакт - совершенно непонятно.

Д.А. Нерациональность поведения уицраора в том, что он не обязан поступать по историческим законам. Выведенные тобой закономерности могут предопределить его поражение. Но сам он может надеяться на победу. Он не в курсе.

Ф.С. Когда Япония напала на США, или Германия на Советский Союз - понимали ли они, что они обречены, или нет? Или: во время кризиса 1962 года метадержава США уже понимала, что в случае войны она победит свою соперницу - Третью Российскую?

Д.А. Если ты вовлеченный игрок - теория у тебя часто подгоняется под желания. Даже если ты очень умен. Я допускаю, что в построениях аналитиков российской изнанки у них был реальный шанс выиграть.

Ф.С. Великий игва Германии, согласно тексту Андреева, планировал мировую войну. Значит, расчеты игв тоже могут быть ошибочными.

Д.А. И мы не знаем, на что он рассчитывал. В плане могло быть множество хитросплетений. Думаю, они козни строить умеют лучше, чем люди. У разных живых существ настолько различны картины мира - и самому существу его вполне фантастическая для нас картина может представляться верхом логичности. Любая картина мира ее носителю кажется объективной. Если только он не начинает специально сомневаться в адекватности этой картины. Спонтанно никакому живому существу не кажется, что он находится в иллюзии и заблуждении. До этого нужно еще додуматься. так и у игв - у них могут быть очень сложные картины мира и сложные историософские построения. Просто они отличаются от твоих. Принципиальным образом отличаются. Они не в состоянии мыслить о свободе. У них нет такой философской категории. У нас она включена, а у них нет. Так у Толкиена, кстати.

Ф.С. Да, никому в демоническом лагере не приходит в голову, что от Кольца можно отказаться. Что от него может отказаться сам обладатель.

Д.А. На дороге к Роковой Щели нет ни одного блокпоста.

Прогнозы. Распад и неосоветизм

Д.А. Но давай вернемся к украинско-российской теме.

Ф.С. Я думаю, Путин капитулирует.

Д.А. Он откажется от вторжения на восток Украины, сохранит для себя Крым?

Ф.С. Если он выведет войска из Крыма - то это завершится его падением. Не выведет - Россию ждет конфронтация с Западом и опять же, падение режима. А вот после Путина будет, полагаю, любопытный уклад. С одной стороны, формально, да и неформально, политической свободы будет больше. Но вот с другой стороны нас ждет, в каком-то смысле еще более выраженная государственная реставрация советских идеологем. Элемент советскости в государственной идеологии будет усилен. Ведь в случае свободных парламентских выборов в России победят не либералы, а левые партии. Режим будет гораздо более левым, чем сейчас.

Д.А. С жестким антизападным бэкграундом?

Ф.С. Да. Причем, как это ни парадоксально - это будет более демократический режим, чем путинский. Но почему и как Путин потерпит поражение - я не знаю. Развяжет ядерную войну - и потерпит поражение? Этот вариант для меня все же из области фантастики. Или он отступит из Крыма - и, тем самым, потерпит политическое поражение уже в России, утратит свои позиции в элите, как их утратил после карибского кризиса Хрущев? Или Путин введет войска в континентальную часть Украины - и поэтому потерпит уже военное поражение?

Д.А. Ты часто говоришь, что распад России неминуем. При этом ты говоришь о переходе к стадии советизации. Как совмещаются эти два прогноза?

Ф.С. Я считаю, что неосоветский период позволит затормозить, но не преодолеть стратегически центробежные тенденции в российских регионах. Больше полномочий будет транслировано локальным элитам - национальным и региональным. На какое-то время это стабилизирует систему. На какое-то время, но не навсегда, конечно же.

Д.А. И на это все пойдут? И Дальний Восток, и Татарстан, и Якутия, и Северный Кавказ?

Ф.С. Да, номинальная лояльность федеральному Центру в обмен на реальные полномочия. При этом в среднесрочной перспективе насыщение элит властными функциями, безусловно, будет вести Россию к распаду. Но на какой-то краткосрочный период этот распад удастся предотвратить.

Д.А. По-моему, это абстрактное построение не учитывает массы конкретных ситуаций и выборов конкретных людей, которые будут делаться в каждый момент времени. Кто будет лидером этого неосоветского государства? Откуда он возьмется? Роль личности истории больше, чем часто кажется приверженцам исторических схем.

Ф.С. Возможно. Я не знаю, что это будет за фигура. Скорее, лево-центристский политик. Возможно, сначала чекистско-олигархические элиты попытаются оставить Медведева в качестве преемника. Но в силу ряда причин этого сделать не получится. Медведев - человек ельцинской олигархии, политическое банкротство которой состоялось еще в 1998-99 годах. Поэтому эта олигархия и вынуждена была уступить первые места во властной иерархии чекистам. А теперь и чекисты, по крайней мере, квази-либеральные, типа Путина, уже не в состоянии удержать власть в союзе только с этой олигархией. Нужны новые идеи и новые люди. Может быть, не “либеральные”, а вполне советские в плане идеологических предпочтений чекисты.

Д.А. Ты имеешь в виду внутренний дворцовый переворот? Отстранение Путина?

Ф.С. Да. Я не верю в революцию в России в ближайшем будущем. Смещение Путина кремлевскими бонзами - наиболее вероятный вариант. Допускаю, что Путину дадут уйти с гарантиями безопасности.

Дело в том, что потеря Россией Украины - это конец идеи евразийского политического союза. Теперь ни Назарбаев, ни Лукашенко ни одной пяди своих политических полномочий какому-то политическому наднациональному центру - то есть Путину - ни за что не передадут. А это означает крах политической программы Путина, крах проекта “Путин”.

Д.А. Перестройка идеологии идет в России прямо сейчас. Идет серьезнейший идеологический переворот в российском государстве. “Защита русских за рубежом” - это же полная перестройка всей прежней идеологической модели.

Ф.С. Перестройки в сфере международных отношений и одностороннего пересмотра государственных границ Россией ни Запад, ни Китай не допустят. Если предположить, что действительно в России происходит смена идеологемы, и защита русских будет выставлена как сверхидея - то это будет означать конец не только консервативного “евразийского” проекта, но и конец Путина как его персонификации. Никто из соседей России на пост-советском пространстве не готов к принятию новых правил игры. Русскоязычное население есть в Прибалтике, в Казахстане.

Д.А. А почему это конец Путина?

Ф.С. Путин - это же не просто персоналия, это олицетворение конкретной политической программы, масштабного имперского проекта. Он репрезентирует выбор метадержавы, совершенный ею в 2011 году. Он олицетворял проект консервации пост-советского пространства, его удержания в орбите российской государственности, то есть Третьей метадержавы. Этот проект после Украинской революции провален. Без Украины и после захвата Крыма никакое “евразийство” больше невозможно. А попытка срочно заменить “евразийство” на проект собирания русских земель - нереализуема. Поэтому нужен концептуально новый проект, а поскольку Третья метадержава деградирует, он может быть только консервативным. И целью его должно стать не удержание разбегающихся пост-советских государств, а уже сохранение целостности РФ и хоть какого-то влияния на эти безвозвратно уходящие пост-советские государства. Но это должен быть совсем другой, непутинский консерватизм. Поэтому я и предполагаю, что оптимальным для Третьей метадержавы будет дальнейшее усиление советского идеологического фетишизма. Но смена проекта предполагает и смену политического лидера.

Опасности медитации на Путине

Мир вступил в критическую фазу своего существования. В такие моменты самое пагубное - это гнев и страх, ярость и паника, злорадство и отчаяние, жажда мести - и, как всегда, апатия с цинизмом. Все эти вещи пагубны для человеческой души и в мирное время, но в экстремальных ситуациях - в особенности.

Сто лет назад революции типа украинской просто не могло быть. Бархата еще не было - только жесть, только треш, только хардкор. Эра гуманизма не заканчивается - надеюсь, она только начинается. Минимизация насилия - один из ключевых моментов новой гуманистической революции, начавшейся во второй половине XX века.

Из этого принципа человеку, считающему себя гуманистом, и следует исходить при оценке как политических событий, так и своих ментально-эмоциональных реакций на эти события.

Та фантастическая ложь, которую на нас обрушивает пропаганда демона великодержавия, призвана не только обмануть глупых, наивных, доверчивых. Не только притянуть к себе тех, чей коготок уже влип в клейкое болото шовинизма, ксенофобии, имперских чувств. Не только мобилизовать и накачать боевой энергией свои человекоорудия до самого последнего титушки.

Эта ложь имеет целью также и нас - тех, кто в нее не верит. Нас этой ложью пытаются обескуражить, деморализовать. Мы видим наших родственников и хороших знакомых, которые падают жертвой этой пропаганды - и мы приходим в отчаяние и ужас.

Мы видим разъяренные толпы людей, отчаянно желающих потерять свой человеческий облик. Мы медитируем на Путина и его окружение - и можем испытывать острые вспышки гнева, жажды мести. Вплоть до пожеланий Путину и его подельникам гореть в аду. А это самое страшное пожелание из возможных. Это апофеоз жажды мести. Это желание, чтобы человек, пусть и злодей, мучился вечно, чтобы ему было как можно хуже как можно дольше.

Эти чувства обессиливают человека. Лишают его свободы, любви и творческой способности. Именно этого и хотят добиться те, кто выбрал путь служения злу.

Если мы хотим не просто сохранить в себе это высшее божественное гуманистическое начало, но и действовать в соответствии с ним, наполняя мир добром, то следует пропускать негативные мысли и эмоции сквозь себя, сколь вовлечены в события мы не были бы. Даже если мы оказываемся непосредственно на поле боя.

Если мы начнем мыслить и чувствовать в том же спектре, в котором мыслит и чувствует дракон, то мы сами можем стать драконом. Если мы желаем другому - даже злодею - мучения и боли, то стоит задуматься, кто питается этим мучением и этой болью. Кто заставляет человека желать зла другому. Не надо укреплять таким образом демонические силы. Наш страх, гнев и прочие эмоции подобного ряда - не могут быть “оправданы”. Потому что они - пища на тот же стол, за которым сидят враги человеческого рода.

Поэтому, где бы человек доброй воли ни находился сейчас - в России, Украине, странах Запада - и чем бы он ни занимался - духовными практиками, интеллектуальными медитациями, анализом и передачей информации, подготовкой к вооруженному отпору интервентам - если он хочет для нашей планеты счастья, а не ада, ему стоит помнить то, что было сказано многими мудрыми людьми еще довольно давно и повторяется и сейчас.

Пусть помнит, что с другой стороны - тоже люди. Пусть обманутые - но люди. Даже самый отпетый работник КГБ - оболваненное, но все же живое существо Он может обрести просветление. И он - будущий будда. И не на их погибель нужно медитировать, а на избавление их от их невежества. А зло и невежество - синонимы.

Да будет благо и просветление всем живым существам, всем людям планеты Земля, украинцам и русским, палачам и жертвам, оккупантам и оккупированным. Да вразумятся творящие злое и отложат свои намерения.

Этический вызов. Альтернативный русский мир как конец империи

В социально-политической жизни резко возрастает значение высокой этической компоненты. Люди вновь начинают мыслить в таких категориях, как добро и зло. Цинизм так просто позиции, конечно, не сдаст - но когда появляются реальные мощные вызовы, готовые перевернуть миропорядок - трансформируется сама реалполитик. Поскольку высокая этика неожиданно для многих, но абсолютно закономерно и оказывается в такие форсмажорные периоды самой прагматичной и реалистической вещью. Высокая этика, впрочем, такова всегда. Быть идеалистом - это прагматизм самой высшей марки, цинизм же всегда поверхностен и иррационален.

Вызов высокой этики - это всегда проверка, ревизия, перепросмотр предшествующей жизни человека. Что он собрал, а что расточил на своих дорогах. К человеку в образе угрозы радикальной перемены приходит его собственное высшее "я", его совесть, его божество, пытаясь активизировать в человеке все самое лучшее, что в нем есть. Чтобы даже погрязший в повседневной суете и присущих этой суете мелких грехах и зависимостях человек смог подняться над этой суетой, обозреть окружающий его большой стремительно меняющийся мир и сделать выбор. Важный выбор. Выбор трех дорог у камня - а к свету, жизни и правде ведет только одна.

Груз суеты, субличность обывателя-конформиста требует немедленно нырнуть обратно, закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит. Ничего важного, обычные паны обычно дерутся, а у холопов тривиально трещат всегдашние чубы - точнее, в нашем случае, лопаются луковицы волос под кожей бритой головы. Для успокоения совести обыватель может предать анафеме любой не то что героизм, но саму попытку широкого неэгоистичного взгляда - поскольку такой взгляд (даже если смотрит не сам обыватель, а его сосед) грозит разрушить его привычную реальность. Если часто практиковать длительное пребывание с погружением в глубинных слоях конформистского цинизма, то реальность такого циника начинает все больше напоминать сначала болото, а потом полотна Босха. Персональный ад еще на земле. Поскольку попытка загородить собственное сознание от света приводит к потере возможности испытывать высокие переживания - любовь, дружбу, сострадание и многие другие. Человек сворачивает с пути познания и перестает быть честен - сначала с другими, а потом и сам с собой. Эгоизм погружает его в океан иллюзии. А если нет свободы, любви и правды - остаются гнев, страх, страсть к самоутверждению за счет другого. Богатство, власть, слава и стабильность.

Впрочем, из четырех вышеперечисленных обывателю важнее всего именно стабильность. Богатство и власть - вещи нервные, требующие инициативы. Так что проще быть рабом.

И вот тут и находится момент фатальной ошибки конформиста. Хозяин рабу ничего никогда не гарантирует. У господина перед рабом нет долженствования, нет обязанностей. Раб будет убит тогда, когда хозяину понадобится. Поэтому никакой стабильности раб не обретает. Он вынужден вечно смотреть хозяину в рот в неизбывном ужасе от того, что властелину может сейчас придти в голову.

Вот такую страшную цену готов платить конформист за право не высовывать голову наружу - то есть за право не делать выбор, отказаться от свободы.

Такой конформист-циник отказывается видеть в мире добро, свет, правду и красоту. В его мире за все уже давно проплатили, и мировая закулиса держит все ниточки. Создаются целые картины мира, оправдывающие циника. А он нуждается в оправданиях, поскольку цинизм не бывает врожденным. Потому что приходится возводить эшелонированную систему защиты, чтобы заглушить голос совести.

Существует и второй путь, который кажется тому, кто его выбрал, путем смелых и сильных. Они перестают отождествлять себя с "дрожащими тварями" - и присваивают себе право использовать трусливых и слабых в своих интересах.

Такие люди кажутся себе сверхлюдьми, но они всего лишь супершимпанзе. На деле первый и второй путь слиты воедино. Это одна система господ и рабов с множеством уровней противоестественного иерархического соподчинения. Это путь Министра-Администратора из "Обыкновенного чуда": "Весь мир таков, что стесняться нечего". У раба и господина одно и то же видение мира, одна метафизика - просто разные места в иерархии. Одни в мире тотальной проплаченности лежат на диване (пока позволяют хозяева), а другие с дивана встают и начинают сами проплачивать и проплачиваться. Таким образом, они нужны друг другу для спокойствия и стабильности их реальности.

Первый и второй типы - всего лишь разные аспекты единого конформистского пространства. Эти сверхлюди - такие же рабы власти и богатства, как и их самые ничтожные подданные. Они трепещут за свою власть, когда она есть - и фрустрированы, когда ее нет. Персональный ад господина не менее - а, вернее, более - страшен, чем ад раба.

В мире господ и рабов господствует закон джунглей, царит культ силы. Идет вечная игра в "царя горы" - даже на уровне вахтеров и дворников. Величие и богатство - атрибуты силы. Двойной стандарт встроен в систему ценностей - в самое ее основание. Поскольку сила предполагает победу - то хорошо, когда победили “наши”, и плохо, когда победили “чужие”. “Хорошо” - это когда есть власть, богатство и контроль. “Плохо” - когда всего этого не хватает. Поскольку надлежащим образом удовлетворить эти потребности никогда не удается - плохо все время, и лишь периодически немного лучше. Даже тирану из тиранов. И не “даже” - а в особенности ему.

В этике рабов и господ нужно, чтобы при одном упоминании твой империи и ее вождя мир содрогался и падал ниц. “Все должны знать нашего дракона", - этому рабов и их начальников учит дракон, для которого все они остаются неразличимым мусором. Начальник в их реальности всегда прав, а судья - это тоже такой начальник, который следит за выполнением правила номер один. Каждый начальник стремится извлечь максимум эгоистической выгоды от пребывания на своем посту. От всего этого в системе практически нет гражданской свободы, зато много закулисных интриг. Рабам же полагается делать несколько вещей. Слушаться, гордиться тем, что велят хозяева, почитать и поклоняться тому, чему велят хозяева. Проклинать, ненавидеть и уничтожать (если прикажут) то, на что укажут хозяева.

Имея такую перевернутую систему этических ценностей, этику преисподней, этот конгломерат полурабов-полугоспод постоянно лжет. Его элементы лгут себе, друг другу и внешнему миру. "Свобода - это рабство". Свободу рабы и господа понимают как снятие с себя ответственности, как возможность не соблюдать общественный договор, как право на беспредел.

Такой комбинат по переработке человеческих душ в отходы может объявить “священный” (у таких образований обычно много всяческих идолов и табу, охрану которых они называют "духовными скрепами" и "традиционными ценностями") поход за освобождение от свободы своих обнаглевших близких или далеких. Самое страшное для комбината - более свободные общества. Настоящая свобода нестерпима для рабов и господ, поскольку они сознательно или бессознательно понимают, что в более свободный мир из их плена попытаются сбежать самые лучшие, самые творческие. Или научатся хорошему прямо внутри и начнут пробивать своими лепестками асфальт.

А потому такое свободное место нужно либо уничтожить, либо - если это на данном этапе невозможно - отгородиться от него и мешать, пытаясь заставить свободных людей начать играть по своим правилам - то есть уподобить себе. Чтобы в мире оставались только соперничающие комбинаты, воюющие на одном поле, одними средствами, до финальной победы одного и уничтожения остальных.

А теперь - краткая иллюстрация вышеизложенных тезисов. Путинско-гебистской России нестерпимо иметь под боком альтернативный бандитско-чекистскому “русский мир”, в котором носители русской культуры и языка не будут ассимилироваться, в котором будут чувствовать себя не на чужбине, не в гостях, а ДОМА. Об этой альтернативе наше издение вкратце говорило еще 1 декабря 2013 года в тексте “Свободная Украина в планетарном синтезе” и 28 января 2014 года в тексте “Украинская революция и призвание восточно-славянской культурной общности”.

В романе "Остров Крым", в наши дни читающийся как текст апокалиптическо-профетический, крымчанину Лучникову, приехавшему в Москву, навязывается переводчик - потому, что не может быть за границей полноценных самостоятельных русских. Только одна российско-советская империя - в ее собственном представлении - может служить гарантом и хранителем русского языка и культуры. Поэтому возможность независимой “русской альтернативы” так страшна для Кремля. Она выбивает из его идеологии основную, наиболее тонкую часть лжи. Если выясняется, что альтернативные русские миры возможны, империя автоматически становится нелегитимной. В области формальной этики - де-юре. В области практической жизни де-факто. Поскольку, чтобы попытаться сохраниться, ей останется только закрывать границу для своих подданных - многие из которых захотят, наконец (или уже давно захотели), стать гражданами. Полноценными гражданами в государстве, которое они не будут ощущать чужим.

Следовательно, у Путина есть два варианта - которые, впрочем, до определенного времени могут реализовываться параллельно. Либо растоптать свободу в посмевшей отделиться Украине - либо постараться стравить на украинской территории русскоязычное население с украиноязычным. Именно этого будет ждать империя, если побоится идти в прямую атаку. Она пойдет на любые провокации - надеясь добиться, чтобы Украина перестала быть для русских родным домом. Чтобы русский язык и русская высокая культура воспринимались даже и русскоязычными лояльными гражданами Украины как нечто враждебное, как зона влияния и проводник интересов агрессивно настроенной бывшей метрополии.

Поэтому главная задача украиноязычных и русскоязычных украинцев (нынешних и будущих) - не допустить такого сценария. Украинцам он тоже не сулит блага. Свободная Украина может приобрести лучших людей России - и не за нефтегазовый баблос, но за совесть и любовь. И украинское общество может решить, что такие люди ей нужны - тогда будет нанесен сильный удар по обывательской психологии, согласно которой “украинцы никому не нужны в Европе”, а русские вообще никому нигде не нужны, кроме как собственным, отечественным вампирам.

Для того, чтобы формирование совместной культурно-языковой общности в Украине шло максимально благоприятным образом, от русскоязычного населения Украины потребуются определенные действия. В первую очередь, радикальная перемена образа мысли, который в христианской традиции называется “метанойей” (изменением ума) - в переводах использовано не совсем точное в данном случае слово “покаяние”. И помочь людям в этом процессе, показав личный пример, должны русскоязычные интеллектуалы, писатели, философы, все те, кто потенциально может внятно артикулировать то, что можно было бы назвать народной совестью. И делать это необходимо не только в Украине - но, в особенности, в самой России.

Носителям русского языка, по тем или иным причинам идентифицирующим себя как “русские” и при этом живущим в Украине, стоит избавиться от имперского комплекса “старшего брата”. Например, им следует быть предельно лояльными к украинскому языку. Каждому ответственному русскоязычному человеку, живущему в Украине, имеет смысл (если у него нет фатальных ограничений по возрасту и здоровью) добровольно стремиться выучить украинский язык хотя бы на базовом уровне. Принять тот факт, что государственное делопроизводство в стране будет вестись на украинском языке. При условии этой лояльности не должно быть проблем с открытием школ с преподаванием на русском языке. Украиноязычные жители Украины не должны чувствовать дискомфорта от сосуществования с людьми, презирающими их язык и культуру. Только при этом условии - преодолевая накопившиеся со стороны носителей украинского языка обиды - возможно формирование новой украинской культурной реальности, в которой носители различных языков и литературных традиций будут обогащать друг друга, взаимно развиваясь. И - что особенно важно - это сообщество должно быть открыто остальному миру (прежде всего, европейскому). Дабы жители Украины не почувствовали, что русскоязычные ее граждане в любой момент могут призвать на украинскую территорию имперские войска.

Если Украина даст своим русскоязычным гражданам (и тем, кто приедет помогать строить новое общество) возможность сформировать на территории Украины свободное культурное сообщество, то империя рабов и господ ликвидируется без всякого внешнего вмешательства, как неграмотный отсталый Кащей из песни-сказки Высоцкого. Будем надеяться, на ее месте возникнет новая, более свободная и доброжелательная реальность. Новая Украина может стать, кроме всего прочего, плацдармом для развития гражданского сознания тех, кто продолжит считать себя представителями русской гражданской нации. Именно эти люди после неизбежного крушения империи смогут вернуться обратно в Россию и попытаться построить там более гуманный мир, чем тот, который наличествует в России ныне. А значит, в мире будет меньше страха и больше свободы и любви. И, конечно же, едва ли не в первую очередь в самой Украине, которая избавится от злобного соседа с комплексом раба и господина - и приобретет выздоровевшего от психической болезни друга и родственника.