Всегда есть кто-то, кому тяжелее, чем тебе. Трудности жителя Рейкьявика или Новой Зеландии покажутся иллюзорными москвичам; москвичи зажрались, уверены многие жители других российских регионов; а на обитателя российской провинции при желании можно всегда найти сомалийца или руандийца, уровень жизни которого еще на порядок (хорошо, если только на один) ниже. А потом и внутри сомалийского общества можно начать вычленять страты. И права на высказывание о проблемных сторонах реальности не останется ни у кого - все равно животные под игом человека куда более бесправны, но они не владеют даром человеческой речи. А изучение языка зверей и птиц - не самое любимое развлечение существ нашего биологического вида.
И всегда могут за радость упрекнуть. Поскольку, по мнению некоторых, неуместна радость в мире, исполненном страдания - такие люди подобны библиотекарю Хорхе из “Имени Розы”, утверждавшему, что Иисус никогда не смеялся и что Аристотель не мог написать вторую книгу поэтики, посвященную комедии.
Но в падшем мире любая ситуация - военная. Потому что суть того, что можно назвать грехопадением, и есть война. Есть различия в напряженности этой мировой войны, идущей с момента появления в мире зла - но было бы ошибкой внешним образом (то есть поверхностно) судить, кому на этой войне легче, а кому тяжелее. Тут дело не только и не столько во внешней ситуации, сколько в тонкости восприятия человека, в этой ситуации находящегося. Для одного и созерцание избиения лошади - чересчур, а другой остается не затронут эмоционально даже после того, как он узнает, что бомба, сброшенная им, убила полмиллиона человек.
Так или иначе, я прежде всего обращаю свою речь к тем, кто находится в сходном со мной положении, узнает новости о “горячих точках” из СМИ и интернета - и реагирует на них панически или агрессивно.
Существуют различные стратегии поведения человека, осознавшего, что вокруг него идет война. Сильно упрощая ситуацию, можно свести ее к трем типам реагирования - соответствующим трем гунам (в приблизительном переводе - “качествам”) проявленного мира (“пракрити”) в индийской философии.
Гуна “тамас” (“невежество”, “косность”) проявляет себя в форме инертности, пассивности, комплекса жертвы, паники, апатии, страха.
Гуна “раджас” (“активность”) противоположна по свойствам “тамасу”. Она выявляется в воинственности, стремлении к победе, агрессивности, гневе, ненависти, гордости, мстительности. Человек, находящийся под преобладающим влиянием этой гуны, не является полностью бесстрашным. Он, хотя и не боится вступать в бой, боится “потерять лицо” - гуны взаимопереплетаются, и раджас содержит в себе долю тамаса. Однако он содержит в себе и высшую гуну - гуну “саттва” - и тогда агрессор становится защитником слабых и воином познания.
Эта третья гуна - саттва - может быть рассмотрена как интеграция противоположностей “тамаса” и “раджаса”. На русский язык название этого качества переводят как “благость”, “реально существующее” (в противоположность “иллюзии”), “ясность”. В отличие от первых двух, эта гуна характерна неэгоистическими этическими принципами. Ей соответствуют принципы высшей неэгоистической свободы (свободы для всех), любви-агапэ, лучащейся во все стороны и отличной от страсти и привязанности, высшей сознательности, сострадания, сорадования, познания.
Саттвический человек на вызовы реальности отвечает не страхом и не гневом, но расширяет пространство своей и общей свободы, любви, творчества, радости и познания. Возможно, познание в экстремальной ситуации особенно глубоко - если удается избежать попадания под влияние первых двух из перечисленных гун.
Мы знаем прецеденты, когда в сталинских тюрьмах некоторые подвижники учили других заключенных искусству стихосложения, читали им лекции по самым различным предметам. Совместные молитвы, медитации, интеллектуальная деятельность, мозговые штурмы, творческие проекты - вот фронт для тех, кто по тем или иным причинам не занят проблемами обеспечения себе и другим людям физического выживания. Тратить свое свободное время на страх и гнев - не лучший выбор. Эти состояния не помогают изменить ситуацию к лучшему - напротив.
“На что я смотрю?
На тополя под моим окном
Все меньше листьев, скоро будет зима
Но даже если
Зима будет долгой
Едва ли она будет вечной.
Ну а тем временем
Что же мне делать с такой бедой?
Какая роль здесь положена мне?
Для тех, кто придет ко мне - чайник держать на огне
И молча писать
Письма с границы между светом и тенью” (Борис Гребенщиков).
Ненасильственное сопротивление на санскрите называется словом “сатьяграха” (“стремление к истине”, “упорство в истине”). Кто умеет радоваться в тяжелых ситуациях и радовать других - тот настоящий воин сатьяграхи. Если же все пойдут путем раджаса - гнева, мести, силовой борьбы - то война не закончится никогда, поскольку за возможной победой придет новый конфликт. “Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она” (“Дхаммапада”). А страх прекращается любовью - “совершенная любовь побеждает страх”.
Гражданское общество - это важно. В пределе своего развития гражданское общество должно стать тем, что в евангельском тексте именовалось Царством Божиим, но евангельскиму духу, как мне видится, более соответствует словосочетание “Божья Республика”. Но появляется оно только тогда, когда люди во время революции и войны, по словам Максимилиана Волошина, умеют быть людьми, а не гражданами.
Перефразируя Алмазную сутру, гражданин ничего не ограждает и ничем не огражден - именно поэтому и может называться гражданином. Иначе гражданство и гражданственность - просто симулякр, еще одна форма рабства, идеологическое прикрытие для отношений господства и подчинения. Гражданами нас называли и в СССР - и ничего доброго это обращение человеку обычно не сулило.
Эскалация российско-украинского конфликта (и некоторых других) чревата третьей мировой - не исключено,что и ядерной - войной. Поэтому мы все в некотором смысле в равном положении. И все равно - только радостью и любовью можно предотвратить новую войну. А если предотвратить не удастся - любовь не перестанет, даже если пахать будут снова сохой, а ненавоевавшиеся, как сказал Эйнштейн, четвертую мировую будут вести луком и стрелами. И это тоже не будет концом. Главное - не давать прерваться нитям света ни в каких обстоятельствах.
