Раннее христианство не включало человека в иерархию - и, тем более, не делало человека "рабом иерархии". Иисус говорил ученикам: "Не называю вас рабами, но друзьями".
Иисус выводил человека из рабства. И если какие-то люди пытались рабство закрепить, и при этом называли себя христианами - это их проблемы. Христианством я называю то, что мне представляется исходящим от духа Иисуса. Остальное - "христианство" в кавычках,, или "историческое христианство". Или вообще христианством называть не будуе придется воздержаться от употребления слова "христианство" в положительном контексте вовсе - в евангелиях нет такого слова. Мой коллега Фёдор Синельников называет "христианских" ортодоксов "халкидонитами" - поскольку их учение в основных чертах было утверждено на Халкидонском соборе. Некоторые другие называют это историческое явление "павлианством".
Суть христианства в моем понимании - свобода и любовь. Об "иерархии" можно говорить тут не как о иерархии власти, а о степени реализации духа свободы и любви. "Высшие" в ней - не командиры и не господа. А друзья и помощники. Но только в том случае, если те, кому оказывается помощь, ее хотят принять. Насильно ничего не навязывается. Но и в этом смысле об иерархиях лучше не говорить. Слишком опасно, поскольку в сознании человека, зараженном болезнью власти, силовая иерархия привычна и понятна, а "иерархия любви" - нет.
В христианстве существует представление о божественном провидении, направляющем человека к благу, ведущее его по пути теозиса (обожения). В одном из своих аспектов провиденциальность есть именно то, что выводит человека из-под принуждения сил, которые хотят использовать человека как средство. Социальных или трансфизических сил. И природных тоже.
