Современный интеллектуал-гуманитарий вполне наследует средневековому монаху-затворнику, давшему обет молчания и ведущему разговор только, как считалось, “с Богом и ангелами Его”.
Действительно, коммуникация в познанавательном процессе - один из наиважнейших компонентов последнего. Познание одиночки малопредставимо. Даже тхеравадинские архаты-пратьекабудды получали дхарму от своих друзей-наставников, а ранее - от мамы с папой. Кроме того, об одиночестве пратьекабудд говорить как-то не совсем корректно - поскольку они считают, что их-то как раз-таки и нету. А если архата как личности нет, если личность - иллюзия, то кто же тогда остался один и какой смысл вообще имеет в такой ситуации само понятие “одиночество”? Шуньята и соединившийся с ней не одиноки. Они пусты и едины со всем прочим в их высшем сияющем несуществовании. Многие усомнились, что такие могут вот так просто взять да исчезнуть в махапаринирване. И возник идеал бодхисаттвы - существа, которое остается в сансаре для помощи всем страдающим живым существам, и воплощается там, “пока сансара не опустеет”. Но даже и до-махаянская тхеравада признавала сангху драгоценностью. А в восточно-христианской традиции отшельничество дозволялось практикующему только на самых последних стадиях его духовного пути.
А если зайти с другого конца - очевиден пример Маугли. Может быть, “отшельник с младенчества” и постигает неизвестные нам реальности невероятных далей и высот. Но нам он об этом никогда не расскажет, а языка на должном уровне выучить не сможет.
Казалось бы (так, во всяком случае, представляется вашему покорному слуге), лучшая, наиболее комфортная среда для хождения по путям познания - это дружеская компания единомышленников, близких по духу, с высоким уровнем взаимопонимания. Плацдарм для мозговых штурмов. Община, своего рода интеллектуальный монастырь. А может быть и без всяких там “своего рода” - многие монастыри как раз и были дружескими сообществами искателей и подвижников, если и выбиравшими себе наставника (некоторые, возможно, помнили евангельский наказ не называть никого на земле “отцом”, “наставником” и “учителем”), то из своей среды. Это уже затем имперская власть в союзе с верхушкой имперского же епископата навязала монастырям единообразный устав. Как это ни смешно, империя терзалась вечной проблемой - как же выловить из монастырей косящих от армии, скрывающихся в оных. А потому монастырям потребен начальник из внешних, а устав должен быть подобен армейскому, чтобы молитва медом не казалась. Но такой монастырь если чем-то и является, то уже никак не дружеской творческой познавательной командой. В армии человек одинок. И тем более он одинок и атомизирован, чем жестче дисциплина и принуждение. Самые одинокие в мире существа - шестеренки механизма. Настолько одиноки, что не могут уже и мечтать о соединении с кем-то сущностным образом. Как и вообще мечтать.
Да, команда друзей-единомышленников, желательно живущая вместе, делящая по возможности быт, ибо это существенно экономит время - вероятно, наиболее комфортная для многих познавательная среда. Впрочем, в современном мире интернет существенным образом облегчил коммуникацию и открыл грандиозные перспективы формирования и функционирования таких команд в дальнейшем.
Однако университетская система и научное сообщество в целом, будучи первым пользователем (поделившись, конечно, с военными) новой информационной среды, не спешит перестраивать свои практики, адаптируя их к новым условиям и увеличившимся степеням свободы. Университеты не торопятся в интернет. То, что призвано быть самым передовым, имеет одну врожденную болезнь. А именно - связь с властью, и весьма плотная, разъедающая организм научного сообщества. Администрация университетов и других научных центров, преследуя цели, весьма далекие от чисто познавательных, делает официальную академию косной корпорацией со всеми признаками старческой ригидности. Ученые и студенты должны быть под присмотром Большого Брата. Только администратором в том институте подвизается уже давно не А-Янус, а сам Выбегалло. Подвижник - одно слово. Он ежедневно утром идет в ректорат или отдел кадров - и этот подвиг совершенно не ценят те, без кого никак невозможно, а так хотелось бы - как опрятен и образцов был бы университет без этой шебутной кодлы школяров всех возрастов!.. А потому на большинство позиций в академии по возможности следует расставить своих кадавров, не удовлетворенных далеко не только желудочно. В итоге основным смыслом существования научного работника, по Выбегалле, оказывается обеспечение кадаврам бесперебойной поставки селедочных ядерных боеголов.
Селедочные головы и другие полезные для планетарной игры в царя горы приспособления настолько важны игрокам, что они готовы идти на послабления интеллектуалам, по тем или иным причинам согласившимся “сотрудничать с администрацией”. Таким интеллектуалам позволяется и в группах работать - в режиме свободных идиоритмических лавр древности. Неизвестные Отцы, какими бы мудрыми и милостивыми они ни были, все же дозволяют Страннику создать свой странный институт с атмосферой Полудня XXII - и его территорию не патрулируют кандидаты в рядовые гвардии, а ищейки в белых халатах не замеряют уровень реакции на излучения башен и химический состав крови и нервной системы на предмет выявления неподобающих отклонений. Нет, ну, конечно, “полезным” ученым тоже достается мед только как-то уже с самого дна горшка - да и странный это предмет, иногда его приходится собирать и в бассейнах восточносибирских рек в паузах между покосами тридцатиметровой пшеницы.
Гуманитариям же не дозволяется и таких радостей. Средний гуманитарий - это одиночка. Но не волк, а овца. Овечка-одиночка. Пусть даже и в стаде, обеспечивающем идеологическую и информационную поддержку администрации во главе с Выбегаллой. Даже если к Выбегалле некоторые овечки и не ходоки - сено к лошади, мол, не ходит - но и гусей дразнить большинство мирных травоядных гуманитариев совершенно не склонно. Если естественникам позволены радикальные повороты и новшества - так это потому, что патронам можно сорвать хороший куш. А в тихом гуманитарном омуте водятся печальные спокойные ангелы из строгой ареопагитовской иерархии. Солнце на дне омута уже почти не светит - и нет под ним ничего нового. Волны научных революций сюда не доходят. Разве что донесутся очередные слухи о Фуко с Сартром на баррикадах физических и ментальных. Но вести себя в омуте все равно полагается так, словно все эти паризейские плетения - это миф о загробной жизни, а последний город - это Шепетовка, о которую разбиваются те самые волны океана знания. Благолепная иерархия мэтров и их почтительных учеников. Бесконечная игра в бисер и архивирование заживо.
И одиночество среди штампованных собратьев, повторяющих из года в год курс истории философии.
Конечно, есть у таких одиночек и свобода - пиши и болтай на кухне, веди блог. Строй вавилонскую башню из слоновой кости. Может быть, достучишься до обитателя соседней камеры.
Фантастика - но, как сообщают нам авторы статьи в "Хронике Высшего Образования", в США гуманитариям фактически запрещено подавать на тот или иной конкурс свои работы, написанные в соавторстве. Поскольку очередной выбегалло не способен на калькуляторе рассчитать персональный вклад каждого.
Таких администраторов можно понять - в их сознание часто имплантирован особый микрочип, позволяющий улавливать и облекать в собственные волевые акты неких излучений из разряда “тащить и не пущать”. Творческие команды в гуманитарных областях уместны для них только в областях искусства - но и то после взрыва 60-х выбрана стратегия сделать и мир искусства миром корпоративных одиночек, вылепливаемых из грязи звукозаписывающих компаний, как урук-хайи Сарумана - остальные же маргинализируются, чтобы не устраивали новых чреватых превращениями вудстоков. Административные гусеницы не курят ни трубок, ни трубочек - и совсем не ждут превращений. В страшном сне им снится Ситуационистский Интернационал и уже упомянутые Фуко с Сартром с мегафонами на баррикадах. Так что всем по кельям!
Однако стратегий, позволяющих с гарантией остановить творческий процесс, не существует. Кельи и пещеры медитирующих отшельников, если они перестали быть шестеренками-овечками, связаны мостами духа. А в наши дни - еще и сетью интернета. Если мейнстрим научного сообщества и университетская корпорация не трансформируются - значит, будут созданы новые структуры, интеллектуальные группы, общины, ашрамы. Интеллектуальные джаз-банды - поскольку наступает новая эпоха. Эпоха интернационального джаза.
