Для одних – почитателей премодерна, носителей контрмодернисткого сознания – постмодерн и постмодернизм представляют собой просто очередную фазу деградации человечества, его «апостасии», отступничества от древних благочествивых установлений; причем эта фаза для них намного более отвратительна, чем модернизм, поскольку в эпоху постмодерна начали деконструироваться ранее скрытые или недоступные подпорки репрессивного «традиционного» порядка, до которых не дотянулся (а некоторые, возможно, даже укрепил) модерн.

Для других – сознательно или бессознательно предполагавших, что проект Просвещения в целом победил и не предполагает дальнейших качественных изменений, а впереди человечество ждет лишь только количественный прогресс – эпоха постмодерна воспринимается как катастрофа, предательство идеалов проекта Просвещения, совершенное частью интеллектуалов, как утрата «современностью» некой особой модерн-благодати – и после этой утраты современность потеряла также само свое имя, потеряла право называться «современностью».

Термины «постмодерн» и «постмодернизм» мне представляются исполненными некоей беспомощности и ужаса, охватившего интеллектуала-гуманитария перед лицом стремительно совершающихся социокультурных трансформаций. Парадоксальность буквального смысла слова «постмодерн» – «после-современность» – намекает на некую катастрофу, разрушившую привычный мир. Словно миры университетских кампусов заполонили орды кочевников – недаром именно относимые к постмодернистам Делез и Гваттари вводят термин «номадология» и призывают эру нового нерепрессивного трайбализма.

Нет никаких оснований утверждать. Что бы то ни было - на чем бы то ни было. Слова-то какие говорящие - "основание", "утверждать". Делать твердым и прочно вкопать. Чтобы не двигалось и не жило - потому что жизнь текуча. Дух тяжести, прямо по Ницше. А хочется размягчать, утоньшать, опрозрачнивать, облегчать, давать и обретать способность к полету. Твердое делать жидким, жидкое - газообразным, а газ превращать в свет. Свету не нужны основания и утверждения. Свет летит себе со скоростью триста тысяч км в секунду - и не вкопаешь его никуда, не вобьешь ни в какой фундамент. Дышит, где хочет. Правда, истина - они не твердые. Они светящиеся. Твердыми же бывают только убеждения. Мелкие осколки окаменевших озарений.

Не Жан я, не Поль и не Сартр

Мой дом - не Парнас, не Монмартр

Покинуть бы сумрачный Тартар

С билетом на солнечный чартер

Не робот я, но и не Вертер

Мой файл не ложится в конвертер

Обходит мой домик риэлтер -

Но не залипла клавиша Enter!

Как однажды в меня вползла патриотическая риторика, или "О Лютеране из Германии".

Дело было в какие-то нулевые. Приходят ко мне две студентки получать зачет по истории философии. Приходят на мою кафедру русской философии в РГГУ, поскольку не посетили ни одной лекции (впрочем, тут могу ошибаться) и ни одного семинара. Такое бывало довольно часто - учились они, кажется, на историко-филологическом, философия для них - предмет не профильный, вроде как физкультура или еще какая-то фигня вроде "гражданской обороны" или "основ безопасности жизнедеятельности".

Времени до окончания сессии было еще много, а потому я дал им по четыре (подчеркиваю - четыре!) вопроса для подготовки, и попросил их придти через две недели. Вопросы - "Философия Декарта", "Философия Френсиса Бэкона" - и еще два не помню точно каких, но тоже явно какое-то Новое время. Мне казалось, что более щадящего режима придумать невозможно.

Проходят две недели, и студентки появляются вновь. Сидим втроем на кафедре. Говорю одной из них:

- Вам нужно будет рассказать мне о философии Декарта.

Вижу в глазах изумление и страх такого рода, что понимаю - не услышу я о философии Декарта ничего, поскольку само имя продолжает быть для нее явно незнакомым.

Назначать ей еще одну пересдачу мне не хотелось. и я сделал ей другое предложение:

- Хорошо, выберите из четырех вопросов, которые я вам предложил две недели назад, любой.

Но в глазах прочитывались все те же эмоции.

- Простите, но мне хотелось бы узнать - с какой целью вы сегодня сюда пришли? Я полагаю, что вы все же хотели мне рассказать хотя бы о чем-либо?

Несколько секунд замешательства. затем лицо студентки озаряется.

- А давайте я вам расскажу о Лютеране!!!

- О ком?!

- О Лютеране!!! Из Германии!!!

Пораженный, я согласился. Перспектива услышать о "Лютеране из Германии" была заманчива.

- Вот был в Германии такой Лютеран! Он сказал всем, что в церквях свечки не надо зажигать!

Увы, дополнительной информации о "Лютеране из Германии" получить мне не удалось - точнее, не удалось ее вычленить из речевого потока собеседницы.

Я начал понимать, что делать нечего. Придется продлить себе учебный год и назначить этим студенткам пересдачу (вторая тоже не выказала желания рассказать мне хотя бы что-нибудь о философии Нового времени, а равно о какой-либо иной философии).

- Ну что же, приходите еще через две недели. К сожалению, сегодня я не могу поставить вам положительную оценку.

Ужас в глазах удесятеряется.

- Но мы не можем придти через две недели!!!

- Почему же?

- Мы едем от факультета на стажировку в Голландию! (страну точно, впрочем, не помню,но какая-то западноевропейская - Д.А.)

Тут настал мой черед выражать эмоции невербально. После некоторого периода замешательства я разродился фразой, которую, казалось бы, не способен произнести ни при каких обстоятельствах:

- И зачем же вы туда едете? РОДИНУ ПОЗОРИТЬ?

Из каких глубин советского культурного пласта моего бессознательного выползла эта формула - трудно сказать. Зато она подтвердила для меня актуальность концепции Фуко, согласно которой преподаватель - это власть. Со всеми вытекающими последствиями для психики и этического состояния. И, чтобы не быть пожранным ее механизмами (не стать драконом), нужно постоянно соблюдать технику безопасности.

UPD:

А дальше я им поставил их трояки, которыми они были очень недовольны. Связываться с другим факультетом, откладывая пересдачу на осень - это особое неприятное дело. На такое я был готов только в том случае, если бы предложили взятку. Но им повезло - они не предложили.

Настоящую этику невозможно деконструировать

Противники постмодернизма/постструктрурализма - как адепты модерна, так и премодерна - вменяют ему в вину смешение всего и вся в "зонах неразличимости" и этический релятивизм.

Вот обычный пример, который приводится критиками такого "безнравственного постмодернистского всесмешения": "Советский гимн и двуглавый орел входят в общую государственную эмблематику" (Михаил Ямпольский). А еще вспоминают лимоновскую НБП с ее флагом.

Интересно, этим критикам более моральным кажется употребление свастики и серпа с молотом по отдельности? Смешение Соловков с Освенцимом безнравственнее, чем их дистиллированные сепаратные варианты?

Или этический релятивизм представляет собою что-то новое? Во-первых, этика, которая не может устоять перед деконструкцией - не этика. Настоящую этику невозможно деконструировать. Во-вторых, любая этическая система ценностей подвергалась коррупции и коррозии со стороны власти, которая заявляла свои права на финальную интерпретацию :"Делай то, что тебе велят твой начальник и/или твой духовник - в этом вся твоя этика, и суть этой этики - послушание".

И какие претензии могут выдвигать сторонники "классического модернизма" к "постмодернистам", если знаменитая модернистская триада - Ницше, Маркс и Фрейд - все утверждали именно принцип этического релятивизма?

Так что "постмодернизм" с его деконструкциями и прочим - как раз попытка выхода из ситуации, в которой власть коррумпирует и симулирует любую этическую систему себе на потребу. Это попытка разобраться в том, что именно и как именно способно становиться инструментом манипуляции. То есть - как, впрочем, и всегда - новый шаг на пути познания именно что глубоко связан с тем, что можно назвать этикой, ею инициирован и направлен. И ужас перед "этическим релятивизмом" этого этапа сродни ужасу геоцентриста перед новым космосом, в котором нет ни краев, ни центра.

Деконструкция как майевтика (коротко)

Деконструкция - едва ли не лучшее, что происходило в ментальном мире за последнее время. При том, что время всегда - как утверждали еще древние египетские надписи - последнее. Десакрализация старого менталолома. Все та же вечно юная сократовская майевтика. Под психоделической лупой видеть, как ткутся фракталы покрывала майи. Как расслаивается в танце железобетон убедительнейших доказательств. Как из-под развалин рационально устроенных бастилий выбираются на удивление живые мысли - и танцуют в беспредельном. Жаль, что многие освобождение из тюрьмы - причем мягким методом постепенной аннигиляции тюремных стен и потолков - воспринимают, как схопывание объемной тюрьмы в плоскость. Но это, надеюсь, пройдет. Просто от солнечного света на время слепнут глаза.