Saturday, December 23, 2017

Культура и субкультуры

Нет никаких "культур" во множественном числе. Не бывает. Разве что "сельскохозяйственные" - просо, ячмень. Есть только одна культура, поскольку есть одно человечество с одним истоком. И даже если предположить, что истоки различны - обезьяны, инопланетяне, ангелы, грибы, черепахи, черепахи и дальше все тоже черепахи - все равно они долго живут вместе, так что черепахи как-то стали похожи на ежей и наоборот. Итоговые броненосцы - танки и БТР - обнаруживают черты существенного сходства - в какой бы климатической зоне и в какой рельефной особенности ни обнаруживались. Африканские танки очень похожи на русские, что заставляет меня думать, что никаких африканских, а также русских танков не бывает. Бывают просто танки.

Нет никакой "русской" культуры. Нет культуры "еврейской", "чеченской", "французской", "американской". Если культура имеет такого рода предикат, то это значит, что она не культура. Что из культуры вынули что-то очень важное, после чего можно начинать оскорбляться и развязывать кровную и/или почвенную резню.

Да, само собой, не существует никаких "национальных" "литератур", "наук", "философий" (по поводу того, что это все такое, пока помолчу, ибо седьмая вода на киселе в ресторане "Седьмое небо" на останкинском шприце). А также традиций, обычаев и прочих канцелярских принадлежностей.

А как же языки, может спросить негодующий читатель. Они-то есть? Разве автор не использует прямо вот в момент написания этих слов вполне конкретный и чистый русский язык?

Да, языки, могу допустить, существуют чуть в большей степени, чем все вышеперечисленное (бинарная логика в вопросах существований и несуществований неуместна). Но не факт. Кратко говоря, партикулярные языки (вместе с соответствующими им "культурами" и прочими аксессуарами) оформляются придворными королевскими грамматиками в целях навязывания единообразия. Из соображений подобающей благочинной и благолепной демаркации - " мы не они" - от варваров и немцев. В перспективе, кстати, подлежащих - если помещаем центр внутри московского кремля - русификации. Несмотря на произносимые для прикрытия речи о многополярности. Интересное, кстати, у многополярников представление об осях - насколько мне известно, ось имеет только две точки пересечения с ее сферой.

А что же тогда есть?

Субкультуры. Культура одна, а субкультур много. Среди субкультур может найтись место и "русским", и "хиппи", и "научному сообществу", и "чеченцам" с "евреями", и "панкам" с "эмо", и "рабочим" с "колхозницами".

И если у кого-то есть плетка-семихвостка, верный маузер и веселые искандеры - это не делает его любимую субкультуру более культурной, чем остальные. Культурист культурнее простых людей только по одному весьма узкому параметру.

А без плетки люди с такой скоростью начинают усваивать чуждые им - как утверждал носитель плетки и его дискурсмонгеры - ценности, что быстро становится понятно, каково место и значение, а также принципиальность всех этих самобытностей и исконностей.

Хиппи менее значимая реальность, чем евреи? Панки - вторичнее русских? Только в сознании гопника, который назначил себя ментом - а также защитником "родного языка" и "своей культуры".

Monday, December 4, 2017

Трансцендентальный субъект модерна – это вовсе не апофатическая тайна тайн. Это всего лишь крестик, который философ ставит вместо авторской росписи, хотя и последняя может быть подделана - да и вообще заменяет хозяина, мягко говоря, не вполне адекватно.

Такой крестик, будучи поставлен в эпистемологическом трактате, словно освобождает автора от дальнейших поисков начала познания. Прыжок к идее трансцендентального субъекта – всего лишь попытка достигнуть цели с помощью произнесения волшебного заклинания - «мутабор» или «крэкс пэкс фэкс» - попытка закрыть глаза с целью стать невидимкой. Статус «трансцендентального субъекта» - не некое предельное «я» познающего, а всего лишь ментальная конструкция его собственного ума, то самое слово «халва», от которого во рту не становится слаще.

Tuesday, November 28, 2017

Коммуникация между фракталами

Много говорится об очередной смене научной парадигмы. Делаются предположения, какова она будет, эта новая парадигма. Философы науки ищут ее черты, штрихи, контуры, векторы. Некоторые думают, что еще не вступила в свое полновластие парадигма, намеченная альтернативными логиками и геометриями, теорией относительности и квантовой механикой - и предполагают, что новый способ мышления о реальности еще не заполнил все все остающиеся пока под контролем старых парадигм лакуны в интеллектуальном пространстве.

Однако, может статься, не будет больше никаких новых парадигм. Не будет в прежнем их смысле - как господствующих, вытесняющих друг друга, как научного и, шире, познавательного мейнстрима. Тоно так же, как не будет нового общепринятого канона в искусствах - в поэзии, литературе, живописи, музыке.

Человечество стало слишком большим по численности и, кроме того, вышло на новый уровень коммуникативной связности. С появлением интернета стали очевидны два противоположным образом направленных процесса. Существенно облегчилось создание сообществ по интересам - а с другой стороны, эти сообщества (более или менее широкие) получают возможность фактически создавать свои в той или иной степени сепаратные миры. Каждое такое сообщество может отличаться от других своей этической системой ценностей, системой познавательных приоритетов. Одним интересны одни вещи, другим - другие. То же самое касается способов познания и творчества.

Наряду с беспокоящей многих унификацией плодом глобализации является и новое разделение, новый весьма глубокий плюрализм. Вполне вероятно, что два эти процесса - унификации и диверсификации - сумеют конструктивным образом уравновесить друг друга.

В этом новом мире одним будет интересно исследование глубин собственной психики (психонавтика), другим - коммуникация с другими видами живых существ, третьим - старая добрая субатомная физика (им сложно, им все еще нужна громоздкая аппаратура навроде адронного коллайдера).

И в итоге то разделение наук (которое одним представляется пагубой, другим - неизбежностью, а третьим - движком прогресса) может выйти на новый уровень. На этом уровне будут существовать уже не отдельные дисциплины внутри как бы единой науки - но возникнет множество научно-познавательных проектов, различающихся методами, целями познания, базовыми познавательными мифами и метафорами, этикой познания и т.д.

Такое разделение уже происходит, к примеру, внутри психологии, которая давно перестала бытиь дисциплиной. Различные сообщества психологов фактически уже сейчас представляют собой не разные дисциплины, но именно различные познавательные проекты, не различные области знания, но различные его типы.

До поры до времени парадигмы в силу ряда причин (в частности, военно-политических и финансово-экономических) подавляли своих старых и молодых конкурентов. Но при определенном стечении обстоятельств может возникнуть множество различных познавательных фракталов.

Если догматичность внутри этих фракталов окажется качественно ниже, чем в предшествующие эпохи и между фракталами окажутся возможными мирная коммуникация, взаимообмен и сотрудничество - это может быть весьма интересно.
Котиков Шредингера в ленту Мебиуса

Абсурдность

Существование Вселенной абсурдно - непонятно, как вообще могла появиться эта немыслимая флуктуация. Абсурдны и отдельные ее проявления - такие, как человеческая цивилизация. В самом деле, мы можем мыслить последнюю либо как развившуюся из некоего низшего (в пределе - "нулевого") состояния, либо как находящуюся в процессе деградации от имевшего место в прошлом состояния совершенства. Оба эти предположения абсурдны. Как могут происходить качественные скачки развития - никому не ведомо. Особенно если учитывать общую инертность, системы отрицательного отбора, встроенные в механизмы формирования элит. Если же эволюция направлена (а эта идея академическому мейнстриму сама по себе ныне представляется абсурдной - впрочем, на вполне абсурдных же с точки зрения позитивного знания основаниях), то все равно остается непонятным, зачем, кому и для чего понадобилась такая игра в совершенствование несовершенного с массой побочных эффектов. А если правы контрмодернисты, и универсум деградирует - то как и почему совершенное (существовавшее в прошлом) могло стать несовершенным? Эту систему невозможно логически замкнуть, невозможно логически согласовать ни в одном из вариантов. Не удавалось это ни в древности, ни ныне. Вот так и живем. Ну и замечательно. Происходить логично и доказательно, по ступеням, рельсам и шпалам - было бы тошнотворной штукой, если учитывать наше положение.

Friday, November 10, 2017

Говорят, что сверхцивилизации должны создавать артефакты, которые мы могли бы заметить. А раз мы их не замечаем, то никаких сверхцивилизаций в доступной нашему наблюдению части Вселенной нет.

А кто нам сказал, что такими артефактами не могут являться звезды? Нам что, так хорошо известно, как они возникают? Мы что, так хорошо умеем отличать "естественно возникшее" от "искусственно созданного"? Пожалуйста - перед нами огромные генераторы энергии. Мало того, сама звезда как таковая может быть живым существом или неким аспектом живого существа, являющегося энергетическим донором.

Но не будем мелочиться - только гамбургский счет! Кто сказал, что таким артефактом и источником энергии не является гипераналог взрыва сверхновой - Большой взрыв и наша Вселенная, возникшая в его результате?

А вообще, Генис высказал очень толковую мысль, что научная фантастика является продолжением не литературы, а теологии. То же самое касается научной полемики относительно "внеземных цивилизаций". И да, в споре Шкловского и Лема на тему последних я, безусловно, на стороне Лема.

Рыба-филосось по имени Платон

Не всякая рыба, живущая в историко-философской реке, удачно пробирается сквозь плотину деконструкции.

Рыба-филосось по имени Платон словно живет по обе стороны этой и других возможных плотин - то ли имеет особый пропуск, позволяющий ему проходить через революционные кордоны даже и с “волчьим паспортом” матерой контры.

Платон - то ли сама вода историко-философской реки, то ли умеет в ней растворяться и неожиданно вновь из нее появляться, в качестве ее “водяного”, особого стихийного духа этой среды.

От рек перейдем к морям. Планктон аристотелевской мысли тоже мал - однако его единичности значительно больше по размеру, чем молекулы платоновской воды. С космической высоты времен “смерти метафизики” планктон сливается с цветом моря и даже может придавать морю другой цвет - однако легко поглощается умеющими нырять в глубокие слои китами деконструкции, пеленгующими отличное от воды движение. Что же до платоновской воды, в которой живет аристотелевский планктон - то она не остается в китах и ими не переваривается - но поступает снова в мировой философический океан, иногда выбрасываясь фонтанами, вспышками-протуберанцами, очередным революционным возмущением философского океана.

Ирония в том, что эту революционно-водную основу Платона отчетливо ощущают как раз не деконструкторы (чаще всего - либералы и левые по политубеждениям), но консервативные революционеры (Дугин). Платон - вода философского проекта. Вода именно в фалесовском смысле. Платон - первоначало проекта, его архэ. Все появляется из него и в нем постоянно способно исчезнуть.

Платон не систематичен, его мысль даже и по форме представляет собой поток, в котором структуры встают, подобные дворцам джиннов, и вновь в потоке исчезают - и венцом этого исчезновение становится платоновский переход к недискурсивному познанию идеи блага, познанию как экстазу и инсайту.

А потому в отношении Платона плохо работает деконструкция. Точнее, не работает вовсе - поскольку придется деконструировать саму воду, разлагать ее на водород и кислород, что потребует переорганизации не просто философии, но всей модели европейского знания, после которой закончится сам проект “философия”, начатый в свое время эллинами. Такая деконструкция, впрочем, возможна - после нее теперешняя “философия” будет изучаться разве что в курсах первобытной истории, подобно наскальной живописи или черепкам на неолитических стоянках.

Новой водой новой философии при подобной радикальной смене парадигмы - парадигмы парадигм - может стать к примеру, что-либо, видящееся сегодня мейнстримом научного сообщества как неуместная синкретика или инокультурное “до-философское варварство” (к примеру, индийского корня, с принципом медитативного постижения природы сознания - весьма распространенная в западном мире ныне альтернатива, вполне готовая заменить нынешнюю находящуюся едва ли не под ударом “идеального шторма” академию).

Thursday, November 9, 2017

Естественный свет разума и эпистемологический нуль

Концепт «естественного света разума» является базовым для картезианской криптометафизической эпистемологии.

Именно идея полной открытости знания любому «нормальному» человеку позволяет познающему с легкостью попадать в то, что выдается за эпистемологический ноль.

Для постижения истины человек не должен проходить процесс самопреодоления, ему не нужно реализовывать теозис и становиться богом, не нужно входить в сверхчеловеческое состояние. Можно оставаться обычным бюргером и не отказываться от бюргерских привычек. Отсюда и создавшееся у многих впечатление легкости достижения эпистемологического нуля даже и на чисто ментальном, чисто концептуальном уровне.

Ноль оказывался там, где желал его видеть ум образованного буржуа, который полагал путь к нулю оконченным, если он встал в оппозицию схоластическому знанию. Но даже эта оппозиция оказывалась весьма поверхностной. Пусть эллинские философы рассказывали «детские сказки», а средневековые метры занимались псевдопроблемами – однако возникшее «новое» научное сообщество заимствует и базовые аристотелевы установки, пропущенные сквозь тигли все тех же схоластов, и саму социальную структуру – университет, с его зараженностью формализмом, дисциплинарностью, неуместным на познавательном фронтире принуждением, иерархизмом, бюрократией и связанной с ней коррупцией, а также зависимостью от политической, экономической и прочих властей.

Таким образом, перефразируя один из слоганов, рекламирующих (или, в иных случаях, дискредитирующих) «Ренессанс», ноль оказывается не слишком глубоко, и не нужно вызывать водолазов из Делоса. Так поверхностное сомнение, быстро прекращаемое в качестве процедуры, помещает на месте эпистемологического нуля симулякр-концепцию.

Однако шаг на пути к нулю все же был сделан. Пусть этот шаг был слишком самоуверенным, словно стихи Незнайки. Пусть на этой самоуверенности, уверенности в том, что ноль уже достигнут, выросла новая догматика и, следовательно, новые, в том числе и чисто социальные, преграды на пути познающего. Однако критическая установка, встроенная в новый познавательный проект, продолжала жить и в результате было разоблачено еще некоторое количество догматических уровней – однако критическая работа еще вовсе не доведена до конца – как в чисто эпистемологическом, так и в социальном плане
Один из основных соблазнов познающего - выдавать свои предположения за точное знание, которого ограниченное существо не имеет по определению.

Monday, November 6, 2017

Выйти за пределы социальных полей

У представителей научного сообщества ныне слишком мало свободного времени, без которого тормозится процесс познания. Отчет, заявка, ведомость, экзамен, четвертая за день лекция по шаблону (вдохновения на четвертую за день пару мало у кого хватает), недостаточно требуемых ваковских публикаций, нужна подработка, срочно повысить индекс цитирования. Список неполон, а жизнь коротка, искусство же безгранично, опыт ненадежен - как там дальше у Гиппократа? - в общем, судить трудно.

А потому нет времени у нынешнего ученого на досуге, к примеру, написать роман. Писатели нынче бывают программистами-фрилансерами, но не учеными - потому что ученые, вопреки тенденциям в остальном мире, затягиваются в корпоративную воронку, а университеты все больше напоминают какой-нибудь "Кентакки фрайд чикен".

И оттого, возможно, романтичнейшее пространство познания - если, конечно, современная академия еще не забыла, что это такое - стало вещью-в-себе, закрытой от мира вовсе не в силу своей сложности для профанов (как хочется думать некоторым школярам), а потому что неуловимый Джо становится не то, чтобы ненужным, но мало кому интересным. Ученые, уподобившиеся служащим корпораций, неинтересны - тогда уж интересен мир настоящих корпоративных топ-менеджеров. Пипл отлично хавает результаты, а психологические и философские тонкости процесса познания усваиваются им плохо. Куда хуже, чем то же самое в политике или крупном бизнесе. Психология политика, бизнесмена, наемного убийцы, сексманьяка гораздо лучше продаются, чем психология познающего.

Научная фантастика почти что прекратила течение свое. Остались фэнтези, попаданцы, альтернативная история - ну и, конечно, вечное "и тогда он достал свой верный бластер".

Литераторы же замыкаются в своем мире, причем чем лучше литератор продается, тем более специфический мир, как правило, вокруг него образуется. Литератор пишет изнутри своего социального кокона, из которого не вылетает бабочек. Как правило, он пишет на заказ - как в советском союзе писателей. Только уже не о комсомольских стройках, а о том, о чем требуют писать заказчики сегодня. А если не на заказ - если описывается реальный социум - то ему описывать и нечего, кроме своего собственного круга.

Последнее не являлось бы проблемой - если автор акцентирует внимание, к примеру, на глубинных экзистенциальных переживаниях. Но если автора тянет на социальные обобщения, на критический социальный реализм, на постижение тенденций, на футурологию - вот тут он имеет серьезные проблемы. Ему остается только читать газеты и пытаться просочиться в иные социальные группы с помощью социальных сетей. Постижение же социальной реальности в целом с помощью этих инструментов - сей орешек, мягко говоря, твердоват.

К чему я это?

К тому, что традиционные социальные поля ("наука", "искусство") все более отдаляются друг от друга, становятся все более ригидными, усыхают, проявляют все меньше жизни.

Выйти бы за пределы этих полей - чтобы те, кто были учеными или литераторами, снова собрались вместе в какой нибудь новой "Бродячей собаке" или на каком-нибудь опенэр-фестивале. Собрались бы в коммуны. Писали бы трактаты в стихах, рисовали бы концептами. Развивали бы экономику подарка и политику прямого участия.

Friday, November 3, 2017

Отменить уроки физкультуры как явление. В основном это издевательство над людьми. Заменить свободными занятиями - кто хочет, пусть играет в футбол, кто хочет - прыгает через скакалку. А не хочет - может читать книжку или смотреть в потолок. И никаких чтобы нормативов - чтобы просто духу их не было. Хватит уже готовить из детей олимпийский резерв пушечного мяса. Хватит лепить из детей психофизический фарш садистскими методами. Понимаю, в России все эти подъемы с переворотом, кроссы и метание гранаты прекратятся только вместе с империей. Но может начаться западная бредятина типа спортивного престижа школ и университетов.

UPD: Нужен особый курс, совмещающий анатомию, сексвоспитание, знание о правильном питании, психотехники, медитацию. И предельно дифференцированный подход в плане физических нагрузок и их типов. И еще раз - никаких общих нормативов.

Monday, October 9, 2017

И что, мы больница?
Невынесенное вовремя судно, ожидание чуда и непригодных более для еды апельсинов
Размахнулся бы воин, но запутался в различении шуйцы и десницы
Беженец по радуге ищет блокпост на цветовой границе
Голубого и синего
О эта неустанность впитывания запаха
Клопов щекочущих рецепторы удовольствия но активирующих чувство долга
Страх и трепет рождают переживание страпаха
Хорошо ненадолго
Как бы взять пространство и время промеж измерений
И вырвать таких из гипофиза хрен разберешься откуда
А затем не спеша прогуливаться по аллеям всех ответвлений
Веселым занудой

Wednesday, October 4, 2017

Мне кажется важным не пытаться внушить кому бы то ни было чувство долга, особенно передо мной. Впрочем, внушение долга перед кем/чем-либо иным тоже не представляется мне этичным. Поделиться тем или иным ценностным проектом - да, допустимо. Но только на условиях полной экзистенциальной добровольности - не грозить последствиями за выход из проекта. Единственным следствием выхода из проекта - например, музыкант моей группы решил не доигрывать концерт - может быть только мой отказ от участия в дальнейших совместных проектах до тех пор, пока я не пойму, что ценность совместного проекта снова стала этому человеку важна. Добровольно-принудительные системы инсталлирования извне так называемого "долга" в сознание человека должны быть существенным образом пересмотрены.

Дебилизация и теорема Геделя

Количество дебилов, как многим представляется, растет постоянно. Судя по древнеегипетским надписям, сие количество росло и тогда. Подозреваю, что в нижнем палеолите наблюдалась та же ситуация. Совершенно непонятно, как же он - хомо сапиенс - служил столько лет в очистке, то есть понастроил вот это вот все. Впрочем, возможно, все это как раз результат прогресирующего дебилизма, да и с очисткой большие проблемы. Вообще, каждое явление может быть рассмотрено как следствие процессов дебилизации, включая, ну, там, теорему Геделя о неполноте или кантовские критики. Видимо, где-то там, за гранью наших возможностей восприятия, идут компенсирирующие процессы билизации. Уж, кажется, все человек делает, чтобы окончательно охренеть в собственной тупости и ограниченности - но все никак.

Есть, впрочем, альтернативная версия - взрослые все время учат подрастающее поколение бинтовать женщинам ноги в китайском стиле, ловить драконов и считать покемонов на кончике иглы. А эти дебилы не хотят грызть гранит науки, поскольку считают грызню гранита занятием скучным и бессмысленным - и тащат в рот субстанции, более интересные с познавательной точки зрения.

Sunday, October 1, 2017

Что такое удовольствие?

Что такое "удовольствие"?

Я всегда с струдом понимал, что такое "долг" - мне всегда казалось, что это такая рафинированная форма удовольствия (иногда мазохистическая, но только иногда). Я имею различные мотивации, выбираю одну - и вот, пожалуйста, "исполняю долг".

Этика ригоризма и этика гедонизма легко пропускаются через несложные конверторы - и соответствующие файлы получают требуемое расширение. В пределах - самопожертвование во благо всех живых существ и Васисуалий Лоханкин, в ночи цеплящий мясо из борща, воровато озираясь. Первое действие включает Другого как определяющий элемент действия, второе - исключает.

Хорошо, долг можно определить как высшую форму удовольствия, когда благо другого становится конститутивным элементом его получения, а само получение удовольствия - просто маркером от осознания "правильности" действия", в результате чего это удовольствие не становится объектом концентрации, а потому легко "отпускается" - а, значит, не порождает фрустрации при прекращении воздейстия, при "отмене".

Но все вышесказанное не отменяет вопроса - а что же такое "удовольствие" как таковое? Где оно расположено, если мы последовательно снимем социальные штампы, мнение референтных групп и т.д., которые предписывают нам оценку того, что мы испытываем, как "удовольствие" и "неудовольствие"? Когда рекламные стратегии призывают нас "позаботиться о себе" - что они имеют в виду, говоря "и пусть весь мир подождет"? О какой "заботе о себе" (привет Фуко) может идти речь, когда субъект давно деконструирован? Субъект умер, но тело его живет? И как же эта "телесность" способна провести различение между удовольствием, неудовольствием и различными видами удовольствия? Как эта "телесность" выбирает критерии оценки, если не оказывается в состоянии тотальности удовольствия или неудовольствия (хотя и такая предельная локализация требует выбора особой ценностной оптики)?

А если человека от данного конкретного "нравится" начинает тошнить? А если от "не нравится" получаются нектар с амброзией в изысканнейшей пропорции?

И тут мы вновь возвращаемся к тому самому "долгу", к самоопределению в каждой конкретной ситуации. К тому, что эта бинарная пара - "долг" и "удовольствие" - не существуют друг без друга. Пронизывают реальность, но не обязаны применяться в анализе, особенно в спонтанном самоанализе по только что оставленным следам впечатлений.

Привет - хайре! - всем, кому завтра идти осуществлять что-то героическое в их магистрат, а также тем, у кого их внутренний магистрат всегда при них, а равно тем, кто пытается разобрать по кирпичикам внутреннюю магистратуру и заранее готовит таблички с новыми рекомендациями должествования типа "здесь танцуют". И всем, кто вообще не желает хотя бы в данный момент мыслить о внешних и внутренних магистратах, о долгах и удовольствиях. Ибо мысли об удовольствиях бывают лишены удовольствия, и даже очень часто.

Извините, что не написал про "долг перед родиной" и прочих формах манипуляции, оппрессии, господства и подчинения, использующих пару "долг" и "удовольствие" - в данном случае речь шла не совсем об этом, а о тех крючках, на которые накидываются петли долгов и удовольствий.

Об удовольствии

Альберт Саркисьянц рассуждает о принципе удовольствия как эрзаце действия "во славу Божью" (его текст приведу в первом комменте под своим постом). Заканчивает он свой пассаж весьма красивым тезисом: "Если капитализм и падет, то только тогда, когда резервуар удовольствия окончательно иссякнет".

Однако надо определить, что мы понимаем под словом "удовольствие". Удовольствие от исполнения долга - это удовольствие? Имхо, это вопрос оптики. Любая ригористическая этика может быть пропущена через гедонистический дискурс.

И как насчет дружбы, любви и прочего? Мы должны как-то проводить различение между любовью и удовольствием от любви? Или же это невозможно? Если невозможно, то резервуар удовольствия не может иссякнуть - если мы принимаем любовь как первопринцип реальности.

А если любовь как первопринцип не принимается, то все равно в резервуаре удовольствия в этом последнем случае дна не просматривается.

На это Альберт заметил, что удовольствие - "это способ отношения к тому, что некто извлекает из того, что делает и то, чем он оправдывает свое занятие".

Я ответил, что "ради вящей славы божьей" - это тоже способ такого отношения. Нам нужно постараться провести демаркацию - но возможно ли это?

Тогда Альберт сказал: "Ну так я как раз о том, что демаркация как раз и напрашивается поскольку, поскольку мое удовольствие меньше, чем удовольствие Бога".

На это у меня появились следующие вопросы и мысли:

Поскольку в протестантизме нет инстанции, которая бы определяла, что такое "удовольствие Бога", то демаркацию мы должны проводить в своем же сознании. Однако вопрос: сама, так сказать, субстанция удовольствия "моего" и "божественного" - если и то, и другое есть факты моего сознания - одна и та же или различна? Буддист, к примеру, совершает действие "ради блага всех живых существ" - удовольствие от этого действия является удовольствием или чем-то иным?

Тот же вопрос о волонтере в Нью-Йорке, который убирает от мусора соседний парк.

Понятно, что вопрос заключается в том, кто именно испытывает то самое не очень хорошо определимое "удовольствие". Некий эго-актор, совершающий в этой схеме действие? И это при том, что эволюционные психологи не устают твердить об иллюзорности эго, а что такое "телесность" и каково это самое удовольствие "тела" - вопрос еще более сложный. В результате получается, что эффектом действия является некий сложный комплекс соматических и сознательных реакций, которые к общему знаменателю "удовольствия" или "неудовольствия" приводятся скорее с помощью обращения к тому или иному социальному штампу.

Относительно последних трех абзацев Альберт заметил:

"Для верующего, полагаю, как и для меня, неверующего, оба типа смыслонаделения и оправдания жизни не сходятся в точке "для моего сознания". Как раз-таки утверждение о том, что и то, и это - все это "для моего сознания", может произвести только вконец секуляризированный индивид). "Ради блага всех существ" буддиста в той же степени не эквивалетнно "моему удовольствию" современного юзернейма".

Мой же ответ был таким:

Но Вы при этом позиционируете себя в качестве секуляризованного индивида? Или "вконец секуляризованный индивид" - это нечто иное, другой тип секуляризации, отличный от той, которой придерживаетесь Вы? Я намеренно сделал уточнение об "эго-акторе" - то есть Вы, как мне кажется, имеете в виду призыв именно к "получению сугубо эгоистического, полностью партикулярного обособленного от "другого" удовольствия. И далее я заметил, что этот дискурс сам вступает в противоречие с комплексом современных секулярных верований (хотя в мозаичном сознании противоречия могут сосуществовать, не вызывая - до поры, во всяком случае - внутреннего конфликта). Однако действие упомянутого мною волонтера в парке имеет позиционирование как "удовольствие не только для меня". И даже сам термин "удовольствие" несет массу редукционистских коннотаций, естественно. Однако проблема тут в притяжательных местоимениях и гипотетической реальности, которую они описывают. Что такое "мое сознание" и насколько оно именно "мое"? Видимо, здесь имеется в виду желательность присутствия Другого - когда речь идет об "удовольствии"? Как в фильме "Мимино" ("И когда ему будет приятно, то мне тоже будет приятно. А если мне будет приятно, то я ТАК довезу, что тебе тоже будет приятно!")

Monday, September 18, 2017

Для одних – почитателей премодерна, носителей контрмодернисткого сознания – постмодерн и постмодернизм представляют собой просто очередную фазу деградации человечества, его «апостасии», отступничества от древних благочествивых установлений; причем эта фаза для них намного более отвратительна, чем модернизм, поскольку в эпоху постмодерна начали деконструироваться ранее скрытые или недоступные подпорки репрессивного «традиционного» порядка, до которых не дотянулся (а некоторые, возможно, даже укрепил) модерн.

Для других – сознательно или бессознательно предполагавших, что проект Просвещения в целом победил и не предполагает дальнейших качественных изменений, а впереди человечество ждет лишь только количественный прогресс – эпоха постмодерна воспринимается как катастрофа, предательство идеалов проекта Просвещения, совершенное частью интеллектуалов, как утрата «современностью» некой особой модерн-благодати – и после этой утраты современность потеряла также само свое имя, потеряла право называться «современностью».
Термины «постмодерн» и «постмодернизм» мне представляются исполненными некоей беспомощности и ужаса, охватившего интеллектуала-гуманитария перед лицом стремительно совершающихся социокультурных трансформаций. Парадоксальность буквального смысла слова «постмодерн» – «после-современность» – намекает на некую катастрофу, разрушившую привычный мир. Словно миры университетских кампусов заполонили орды кочевников – недаром именно относимые к постмодернистам Делез и Гваттари вводят термин «номадология» и призывают эру нового нерепрессивного трайбализма.

Sunday, September 10, 2017

Нет никаких оснований утверждать. Что бы то ни было - на чем бы то ни было. Слова-то какие говорящие - "основание", "утверждать". Делать твердым и прочно вкопать. Чтобы не двигалось и не жило - потому что жизнь текуча. Дух тяжести, прямо по Ницше. А хочется размягчать, утоньшать, опрозрачнивать, облегчать, давать и обретать способность к полету. Твердое делать жидким, жидкое - газообразным, а газ превращать в свет. Свету не нужны основания и утверждения. Свет летит себе со скоростью триста тысяч км в секунду - и не вкопаешь его никуда, не вобьешь ни в какой фундамент. Дышит, где хочет. Правда, истина - они не твердые. Они светящиеся. Твердыми же бывают только убеждения. Мелкие осколки окаменевших озарений.

Saturday, September 9, 2017

Не Жан я, не Поль и не Сартр
Мой дом - не Парнас, не Монмартр
Покинуть бы сумрачный Тартар
С билетом на солнечный чартер

Не робот я, но и не Вертер
Мой файл не ложится в конвертер
Обходит мой домик риэлтер -
Но не залипла клавиша Enter!

Tuesday, September 5, 2017

Как однажды в меня вползла патриотическая риторика, или "О Лютеране из Германии".

Дело было в какие-то нулевые. Приходят ко мне две студентки получать зачет по истории философии. Приходят на мою кафедру русской философии в РГГУ, поскольку не посетили ни одной лекции (впрочем, тут могу ошибаться) и ни одного семинара. Такое бывало довольно часто - учились они, кажется, на историко-филологическом, философия для них - предмет не профильный, вроде как физкультура или еще какая-то фигня вроде "гражданской обороны" или "основ безопасности жизнедеятельности".

Времени до окончания сессии было еще много, а потому я дал им по четыре (подчеркиваю - четыре!) вопроса для подготовки, и попросил их придти через две недели. Вопросы - "Философия Декарта", "Философия Френсиса Бэкона" - и еще два не помню точно каких, но тоже явно какое-то Новое время. Мне казалось, что более щадящего режима придумать невозможно.

Проходят две недели, и студентки появляются вновь. Сидим втроем на кафедре. Говорю одной из них:

- Вам нужно будет рассказать мне о философии Декарта.

Вижу в глазах изумление и страх такого рода, что понимаю - не услышу я о философии Декарта ничего, поскольку само имя продолжает быть для нее явно незнакомым.

Назначать ей еще одну пересдачу мне не хотелось. и я сделал ей другое предложение:

- Хорошо, выберите из четырех вопросов, которые я вам предложил две недели назад, любой.

Но в глазах прочитывались все те же эмоции.

- Простите, но мне хотелось бы узнать - с какой целью вы сегодня сюда пришли? Я полагаю, что вы все же хотели мне рассказать хотя бы о чем-либо?

Несколько секунд замешательства. затем лицо студентки озаряется.

- А давайте я вам расскажу о Лютеране!!!

- О ком?!

- О Лютеране!!! Из Германии!!!

Пораженный, я согласился. Перспектива услышать о "Лютеране из Германии" была заманчива.

- Вот был в Германии такой Лютеран! Он сказал всем, что в церквях свечки не надо зажигать!

Увы, дополнительной информации о "Лютеране из Германии" получить мне не удалось - точнее, не удалось ее вычленить из речевого потока собеседницы.

Я начал понимать, что делать нечего. Придется продлить себе учебный год и назначить этим студенткам пересдачу (вторая тоже не выказала желания рассказать мне хотя бы что-нибудь о философии Нового времени, а равно о какой-либо иной философии).

- Ну что же, приходите еще через две недели. К сожалению, сегодня я не могу поставить вам положительную оценку.

Ужас в глазах удесятеряется.

- Но мы не можем придти через две недели!!!

- Почему же?

- Мы едем от факультета на стажировку в Голландию! (страну точно, впрочем, не помню,но какая-то западноевропейская - Д.А.)

Тут настал мой черед выражать эмоции невербально. После некоторого периода замешательства я разродился фразой, которую, казалось бы, не способен произнести ни при каких обстоятельствах:

- И зачем же вы туда едете? РОДИНУ ПОЗОРИТЬ?

Из каких глубин советского культурного пласта моего бессознательного выползла эта формула - трудно сказать. Зато она подтвердила для меня актуальность концепции Фуко, согласно которой преподаватель - это власть. Со всеми вытекающими последствиями для психики и этического состояния. И, чтобы не быть пожранным ее механизмами (не стать драконом), нужно постоянно соблюдать технику безопасности.

UPD:

А дальше я им поставил их трояки, которыми они были очень недовольны. Связываться с другим факультетом, откладывая пересдачу на осень - это особое неприятное дело. На такое я был готов только в том случае, если бы предложили взятку. Но им повезло - они не предложили.

Saturday, September 2, 2017

Настоящую этику невозможно деконструировать

Противники постмодернизма/постструктрурализма - как адепты модерна, так и премодерна - вменяют ему в вину смешение всего и вся в "зонах неразличимости" и этический релятивизм.

Вот обычный пример, который приводится критиками такого "безнравственного постмодернистского всесмешения": "Советский гимн и двуглавый орел входят в общую государственную эмблематику" (Михаил Ямпольский). А еще вспоминают лимоновскую НБП с ее флагом.

Интересно, этим критикам более моральным кажется употребление свастики и серпа с молотом по отдельности? Смешение Соловков с Освенцимом безнравственнее, чем их дистиллированные сепаратные варианты?

Или этический релятивизм представляет собою что-то новое? Во-первых, этика, которая не может устоять перед деконструкцией - не этика. Настоящую этику невозможно деконструировать. Во-вторых, любая этическая система ценностей подвергалась коррупции и коррозии со стороны власти, которая заявляла свои права на финальную интерпретацию :"Делай то, что тебе велят твой начальник и/или твой духовник - в этом вся твоя этика, и суть этой этики - послушание".

И какие претензии могут выдвигать сторонники "классического модернизма" к "постмодернистам", если знаменитая модернистская триада - Ницше, Маркс и Фрейд - все утверждали именно принцип этического релятивизма?

Так что "постмодернизм" с его деконструкциями и прочим - как раз попытка выхода из ситуации, в которой власть коррумпирует и симулирует любую этическую систему себе на потребу. Это попытка разобраться в том, что именно и как именно способно становиться инструментом манипуляции. То есть - как, впрочем, и всегда - новый шаг на пути познания именно что глубоко связан с тем, что можно назвать этикой, ею инициирован и направлен. И ужас перед "этическим релятивизмом" этого этапа сродни ужасу геоцентриста перед новым космосом, в котором нет ни краев, ни центра.

Деконструкция как майевтика (коротко)

Деконструкция - едва ли не лучшее, что происходило в ментальном мире за последнее время. При том, что время всегда - как утверждали еще древние египетские надписи - последнее. Десакрализация старого менталолома. Все та же вечно юная сократовская майевтика. Под психоделической лупой видеть, как ткутся фракталы покрывала майи. Как расслаивается в танце железобетон убедительнейших доказательств. Как из-под развалин рационально устроенных бастилий выбираются на удивление живые мысли - и танцуют в беспредельном. Жаль, что многие освобождение из тюрьмы - причем мягким методом постепенной аннигиляции тюремных стен и потолков - воспринимают, как схопывание объемной тюрьмы в плоскость. Но это, надеюсь, пройдет. Просто от солнечного света на время слепнут глаза.

Saturday, August 26, 2017

Спиноза утверждал, что у субстанции/божества/природы бесконечное количество атрибутов, но человек воспринимает только два - мышление и протяженность. Перефразируя Спинозу, можно сказать так: существует бесконечное количество полов, но люди, игнорируя нетривиальные ситуации, полагали, что полов существует только два. Однако есть подвижки.

Friday, August 25, 2017

Научное сообщество как племя

С точки зрения многих прогрессивных людей философия науки - изучение самой науки и научного сообщества как объектов - является подрывным по отношению к этой самой науке предприятием, призванным дискредитировать ее в глазах социума.

Такие прогрессисты полагают, что применение критического подхода к вещам, по отношению к которым обычно употребляется слово "наука" или "научный", "льет воду на мельницу всяческих мракобесов", которые "поднимают голову".

Большой скандал был, когда антропологи посмели рассмотреть научное сообщество как сообщество племенное и вычленили в нем основные структуры, свойственные племени. Сумасшедший баттхерт у адептов "науки" вызывает критическое сравнение "науки" и "религии" - поскольку оказывается, что в "науке" и ее сообществе весьма много общих черт с "религией" и клерикальными корпорациями.

Отсюда, наверное, страх многих людей с высшим образованием перед постструктурализмом (постмодернизмом). А ну, как эти нахалы-анархисты деконструируют мою область, мою профессию, мое сообщество, мой статус, мою должность?!

Ужас адептов науки перед тем, что предметом изучения стали сама "наука" и "научное сообщество", неплохо бы преодолеть, поскольку приводит к ригидности, стагнации, консервации, догматизму - и в итоге способствует той самой клерикализации научного сообщества и к остановке познавательного процесса. В предполагаемой борьбе с архаизацией, анти- и контрмодернизмом такая позиция никак не способна сделать сильнее.

Эпистемологический нуль

Как мы можем найти точку, с которой мы начинаем процесс познания?

Эту точку попытался найти Декарт, решив начать познание с нуля, избавившись от всех некритически принятых предпосылок. Эта попытка вошла в историю философии под именем «эпистемологического поворота». С того момента фундаментальные философские построения принято начинать с вопроса «как я могу что-то знать?»

Однако, если взглянуть на проблему под углом изучения личной истории познающего, статус картезианского «нуля» как начала всякого познания, окажется под сомнением.

Безусловно, картезианская попытка заслуживает всяческого уважения. Такого уважения заслуживает подросток, берущий первый раз в руки гитару и представляющий себя Джимми Хендриксом. Учение о cogito – это если и не детство, то ранняя юность эпистемологии.

Юный гитарист забывает не только о том, что его путь как гитариста только начат. Он не помнит и о том, что в мире существуют и другие музыкальные инструменты, за пределами его взгляда оказываются другие виды искусства, другие виды человеческой активности.

Первый эпистемологический капкан на пути картезианца – сам концепт «эпистемологического нуля». В сходный капкан попадают некоторые постструктуралисты, пытающиеся элиминировать концепт иерархии – когда ранжируют по качеству неиерархические и иерархические концепции, вводя тем самым новую иерархию. Так и в этом случае – картезианец стремится снять предпосылки, придти к беспредпосылочному познанию, но не замечает, что тем самым вводит очередную предпосылку. Эта предпосылка маскируется – и картезианец оказывается строителем криптометафизической системы.

История философии и науки последних четырех веков настолько наполнена подобной скрытой непроговоренной метафизикой, что весь этот период в целом заслуживает именования «криптометафизического». Сам процесс снятия предпосылок оказывается невозможным без введения новых предпосылок – но, поскольку избавление от предпосылок является целью подобного рода философии, признать или просто заметить эти новые (хотя по форме они могут быть отнюдь не новы) предпосылки оказывается почти невыполнимым предприятием. Признание этих предпосылок стало бы эпистемологическим банкротством.

Thursday, August 17, 2017

Меня сюда запихнули карма или вышестоящие существа? Или мои гены вставила сюда тетка эволюция, а я уж тут сам как-то из этой кучи генов проявился и осознал себя, будучи вторичной флуктуацией генетической реальности? Или сам выбрал, где и как рождаться? Этически, как мне кажется, адекватнее последний вариант. А этика, имхо, и дает онтогенезис, то есть из этических первопринципов все и возникает, что возникает, включая картины мира.

Saturday, August 12, 2017

каков глаз, таков мир
не нравится мир - поменяй глаз
не нравится глаз - измени мир

Wednesday, August 9, 2017

Инициировал разговор и определял тему не я )


Алиса и бесконечность

Если бы земной шар имел бесконечный радиус, его поверхность была бы плоской. Одни бы думали, что Земля плоская, другие думали бы, что она - шар. И все были бы правы.

Алиса, выпив из пузырька, становится бесконечно большой и видит вокруг только точки, то есть не видит ничего. Алиса, обмахнувшись веером, становится точкой и видит вокруг бесконечность, то есть ничего не видит. Алиса, став вновь своего роста, что-то видит, но все равно помнит, что видит она только точки и бесконечность, которых не видно.

Tuesday, June 20, 2017

в ненастье забрел
к другу-даосу на чай
в сенях наследил
Все люди - центристы. Только во Вселенной бесконечное количество центров. Одни - в центре циклона, другие - в центре "Э".

Monday, June 12, 2017

Сколько червей ответа ползет по пустоте бездонного вопроса

Костры инквизиции "академия" учит разжигать в себе

Жми на кнопку "ноль" до бесконечности

Конструктор "Вселенная". Собери, блять, хоть что-то, во что захотелось бы поиграть.

Фронтир всегда побеждает. Но у него есть минимум две стороны.

никогда не исполняйте супружеские обязанности и гражданский долг

Укутай свой покой циклоном

Трагедия либерализма - отторжение мистицизма

Дугин - единственный публичный философ. Напротив - только Екатерина Шульман, но она скована духовными скрепами либеральной позитивистской догматики. Есть еще писатель Макс Фрай. Он не политический по букве, но ах если бы его читали левые и либералы...

Thursday, June 8, 2017

Не называйте это небесами
Чтобы их увидеть, вам придется покупать
Аналоговые проекторы
Купите
И вы увидите
Как старенький актер
Примеривает благостные маски
Грозит о камни сбитым костылем
И тонет в водах, сомкнутых и красных

Возьмите новое волшебное стекло
И мировой суперкомпьютер
Зажжет сто радуг
Сто цветов
Коль разрешенье надлежащее имеет

Провинция у моря
Климат мягок
Таблетка синяя
И синий-синий иней
На проводах
В один конец
Смывает кровь багряный свой убор
Со лбов, сшибающихся в акте озаренья
Столбов, постылых мне в моем виденьи
Уж нет: лишь пляс дриад да яблок сбор

Колышутся столбы
Их жизнь нам не ясна
Орехи и бобы
Растут из сна

Tuesday, May 23, 2017

Об очереди в русской культуре

Интересно, писал кто-нибудь на тему символа очереди в русской культуре? Может быть, какой неоевразиец? Попробую-ка я за него.

Очередь всегда была символом особой русской духовности. Отсутствие же очередей на Западе - признаком морального разложения и деградации. Очередь в мавзолей. Очередь за хлебом. Очередь за водкой. Тут все понятно. Но духовностью символически полнилась даже очередь за модным импортным товаром. Очередь давала временной зазор, шанс одуматься, вспомнить о наказах и заветах. Само состояние ожидания в коллективной медитации создавало зазор, в котором давала себя знать пропасть между сакральным и профанным.

Thursday, May 18, 2017

Слова "капитализм" и "социализм" обозначают чудовищные способы устроения человечества, если уровень человеческой этики низок. Если же уровень этики высок, то эти слова лишаются всякого смысла и значения.

Wednesday, May 17, 2017

Набоку и бабочки - неофициальное разъяснение представителя государственной канцелярии

Общеизвестно, что бабочки суть создания зело сущеглупые. Головку они имеют размеров малых и вмещает она мозгового вещества недостаточно для производства толкового размышления. В общем, дуры дурами. В отличие, к примеру, от драконов.

Людям нашего государства рассказали об этом дракон и министр-администратор - признанные источники достоверной информации о природе вещей и о текущих событиях. Ведь ежели, к примеру, дракон ничего о событии не поведал народу - какое же это событие? Таковое есть не более, чем фантом.

Надобно тут вспомянуть, что жители нашей страны весьма склонны к галлюцинациям, и при сем обладают способностью спонтанно и бессознательно делиться оными галлюцинациями с другими. Вот и получается мозаика - одни вещи на самом деле существуют и случаются, а другие вещи легковерные горожане и селяне сами себе и друг другу нафантазировали. Сидел, к примеру, один горожанин под деревом, и тут ему на голову упало яблоко. От таких болезнетворных воздействий навязчивые фантазмы, которым бывают подвержены даже и самые лояльные наши налогоплательщики, становятся особенно масштабными, приобретая вид гипотез, теорий, картин мира, а то и философических мировоззрений.

Одного фруктом ударило. Другой в младенчестве своем увидал отцовские покрытые волосом ноги, когда тот укреплял здоровье на велотренажере. Третьего мама брала с собой на работу - она была экзорцисткой и изгоняла из жилых домов враждебных хозяевам духов, а чадо оставить было не с кем. Если поразмыслить, то у каждого жителя нашего государства в прошлом имело место подобное плодопадение. Да не одно - люди все время ударяются о предметы самыми различными частями своих грубых и тонких тел. А теперь представьте себе, как простому неученому человеку, чей век короток, составить адекватное представление о мире, в котором никогда не понятно, с чем ты имеешь дело - с явью бодрственною или с соседскою сонною мыслеформою. Да еще и о врагах отечества забывать нельзя - отыскивают своими хитроумными механическими кунштюками самую безобразную галлюцинацию и усиливают ее прямо-таки до неприличности. Ну и как тут, спрашивается, обойтись без министра-администратора, который растолкует все о существованиях и несуществованиях и расскажет, что на самом деле происходит?

Если же вам начинает казаться, что министр-администратор сам галлюцинирует, гоните от себя эту мысль, и немедленно вызовите врача - самолечение в этом случае предельно опасно. Болезни сознания, вызванные информационным галлюциногенным вирусом, поддаются врачеванию, но токмо если их не запускать. Настоятельно рекомендуется госпитализация. Учтите, что клиника может представиться больному сознанию как тюрьма - в то время как тюрьмы в нашей стране упразднены давно и заменены отеческим внушением в специально оборудованных внушальнях. Сызмальства отбираются люди, устойчивые к воздействию галлюцинаций, которые никогда не видят соседских снов и не слышат вражьих голосов. Наш министр-администратор из таких. А драконы вообще галлюцинировать не способны. У них каждое слово - правда. Можно сказать, что мы все - их, если так можно выразиться, творческая галлюцинация.

Однако вернемся к бабочкам. Бабочка в нашей культуре - символ не просто глупости, но глупости галлюцинаторного толка. Это символ глупости человека, который не умеет отличать реальность от фантазии или сновидения. Это умеют только драконы и люди, которых драконы отбирают для администрирования. Обычный же человек порой даже не может понять, он ли это, законопослушный титулярный советник, в своей постели проснулся, али другой кто, кем он себя во сне видел - то ли эльфийский вице-король, то ли стрекоза, то ли муравей, то ли та же бабочка, то ли еще какое насекомое. И ведь даже родня его посмотрит на такого фантазера - и тоже вместо почтенного отца семейства узрит нечто шестиногое.

Вражеские фальсификаторы науки выдумали псевдотеорию, согласно которой бабочки суть высшая фаза существования их биологического вида. Да, действительно, бабочки появляются на свет из гусениц. Поэты, поющие с чужого голоса, романтизируют образ бабочки как существа, преодолевшего косную приземленную природу гусеницы и - после промежуточной фазы сосредоточения и концентрации в коконе - полностью трансформирующего свою телесность, обретая красоту и способность к полету. Наши ученые прилагают большие усилия для преодоления этой антигосударственной мифологемы. Впрочем, существует еще много вопросов - пока что администраторы не одобрили полностью ни одну из существующих энтомологических теорий. Согласно первой из них, бабочки представляют собой патологическое вырождение некоторых видов ползающих существ под воздействием гордыни и похоти - сии бессмысленные создания оставляют благонамеренные гусеничные повадки, пытаются уподобиться дракону и кощунственно совокупляются, нелепо и уродливо имитируя его полет. Вторая же теория утверждает, что бабочки представляют собой не более, чем пандемическую устойчивую галлюцинацию - наподобие “тараканов” и “клопов”, которые, как кажется некоторым жителям, обитают в их прекрасных дарованных драконом особняках и апартаментах. Во всех аптеках продаются таблетки, которые помогают захворавшим осознать галлюцинаторную природу этих мелких существ.

В пользу второй теории говорит нам история основания нашего государства, самого древнего на планете. Драконы как многим известно, способны путешествовать как в трех пространственных мирах, так и в трех временах. Дабы основать наше государство, дракон проник в прошлое и совершил там первое государственное деяние, уничтожив первобытное анархическое невежество и упразднив тем самым неподобающие варианты нашего настоящего. Символически наши летописцы описывали это деяние в образе уничтожения символа невежества - которым, как уже было сказал выше, в нашей культуре является именно бабочка.

Недавно наши ученые разоблачили наизловреднейшую ересь и подвергли ее - с помощью раскаявшихся во внушальнях бывших ее адептов - полной и всеобъемлющей деконструкции. Секта распространяла слухи, что наш дракон, в сущности, сам является не более чем бабочкой - причем той самой, которую один незадачливый путешественник во времени давил случайно, но не раздавил, однако все же нанес ей тяжелейшую психотравму. Лавина последствий привела к тому, что не только сама травмированная бабочка, но и множество других живых существ на территории нашей страны живут в бабочкином кошмаре mania grandiosa. Дракон особо отметил отвратительность эстетической формы основного писания секты, в котором описывается беседа молодой террористки и сотрудника иностранной прессы о древнекитайском трактате "Дао Дэ Цзин". Страшно подумать, какие ужасающие заблуждения и нарушения гармонии могут укореняться в человеческом уме, и только неустанное попечение администрации о просвещении сохраняет в целости единое умственное пространство здравомыслия.

Владыка и сеятель оного здравого смысла, а также мер справедливости и изящества - то есть наш дракон - когда занимается государственными делами, возлежит на своем боку, а потому в официальных протоколах ему присваивается титул “Возлежащий На Боку”. В ходу почтительное обращение “Его Набочество”, которое дозволительно сокращать до существительного “набоку”. Так его обычно в нашей стране и называют - слово же “дракон” употреблялось в сем разъяснении исключительно в разъяснительных целях. После оглашения сего разъяснения подобное дерзкое обращение повлечет за собой применение внушения также и по отношению к иностранным гостям.

Ловля бабочек как в древности, так и сегодня является государственным ритуалом, который призван соединить весь наш народ в его стремлении к познанию и просвещению. Бабочка, наколотая на булавку, изображена и на гербе нашего города, символизируя перводеяние основателя государства, а также фиксацию всех фантазмов, заблуждений и лжи орудием высшего различения.

Время от времени, как известно и за границей, Набоку избирает себе в супруги юную двенадцатилетнюю деву. Этой деве на церемонии бракосочетания нарекается новое имя, обозначающее либо бабочку, либо цветок. Символически бабочка, как обычно, означает невежество, а цветок - в данном случае - заблуждение, которое привлекает невежд. Брачный союз Набоку и бабочки призван отобразить возвращение впавшему в невежество существу знания, изначально ему присущего - путем пронзания тьмы невежества острием совершенного метода. Особую известность в мире приобрела дева по имени Тюльпанчик. Злые языки утверждали, что на ее настоящее имя переводится с далекого западного наречия как “скорбящая” - конечно, с целью распространения слухов о якобы несчастной судьбе сих дев. Нынешняя же избранница Набоку - иностранного происхождения и носит имя “Махаон”. Имя это, как известно специалистам по древним заблуждениям - мужское, а потому на родине девы ее звали “She-Machaon”. У нас это именование трансформировалось в “Ше-Маха”.

Изображение ритуального совокупления Набоку и Ше-Махи украшает ныне кабинеты всех администраторов нашего государства. В нижней части этих полотен, а также в умах и сердцах жителей страны начертан девиз нынешнего правительственного супружества, который рекомендован государственной канцелярией к скандированию в общественных местах:

“ЦАРСТВУЙ, ЛЕЖА НА БОКУ!”

Tuesday, May 16, 2017

Много утекло жидкостей, и газов немало распылилось, и твердых тел раскрошилось. Конспирология стала почтенным мейнстримным делом - ругательным словом она была, когда истеблишменту казалось, что его положению ничто не угрожает.

Monday, April 24, 2017

Смырьё - это смысловая руда, ментальная или иная материя, из которой извлекаются смыслы.

А еще - если, не переключив язык клавиатуры с русского на английский, набрать слово "self", то получится "ыуда".

Friday, March 24, 2017

Еще немного о "мистическом гуманизме" или "гуманизме трансмодерна".

В различных мистических учениях существует идея, что по-настоящему существует лишь одно высшее, совершенное существо. Оно - мировое "Я". Индивидуальные же существа - лица этого единственного существа, его маски, его игры, его проявления. Не марионетки. Не что-то отдельное от совершенного существа и друг от друга. Полное единство.

Концепция вполне рабочая. Однако мне представляется, что она должна быть дополнена и уравновешена другой концепцией, поскольку, как и любая ментальная конструкция, не может в полной мере отобразить совершенную реальность. Ментальные конструкции могут нагружаться нежелательными коннотациями, в результате чего концепция может быть воспринята неадекватно и перестанет быть рабочей.

Проблема этой ментальной конструкции в том, что использующий ее может подумать, что индивидуальное есть нечто малозначимое, несущественное по сравнению с неким общим, каким и может представиться совершенное существо. При этом и само совершенное существо в восприятии познающего окажется не сверхличным, а безличным, чем-то вроде охватывающей космос амебы. Воспринять адекватно более совершенное, чем позволяет воспринять нынешнее состояние познающего, сложно - а потому воспринимаемая реальность часто редуцируется, и создается эмоционально-ментальная модель высшего, дающая те самые картины мировых амеб (или мировых господ, владык и тиранов - в том случае, если подчеркивается личностный аспект совершенной реальности).

Да, идея присутствия во всех формах одного совершенного существа хорошо помогает работать с негативными эгоистическими состояниями разных видов. Но если произойдет сбой, и индивидуальное будет воспринято как низшее, то могут возникнуть различные проблемы. Суть этих проблем - представление о том, что совершенная реальность, совершенное существо играет в несовершенные игры - незначимые, маловажные, мешающие этому самому существу, этой самой реальности осознавать саму себя.

Так вот, изложенную в начале этого текста концепцию, как мне кажется, неплохо дополнить другой - и использовать одновременно обе.

Вот эта другая концепция. Каждая индивидуальность, каждое живое существо является высшей реальностью. Индивидуальности - не фантомы, наделяющиеся призрачным существованием, когда в них присутствует реальность - но сама высшая реальность, высшая индивидуальная реальность. Между такими реальностями возможны отношения - становится возможно "Ты", тогда как, если принять только первую концепцию, будет обнаруживаться одно только "Я". В результате у некоторых познающих появляются мысли, что это "Я" страдает от одиночества и, чтобы избавиться от страдания, и создает иную по отношению к себе реальность. В такой метафизической ситуации другие "я" могут настолько потерять ценность, что не исключено оказывается даже их массовое уничтожение - такие примеры истории известны. Воспринимать высшую реальность можно как "Я" или как "Ты". Как мне представляется, оба эти варианта интерпретации равнодостойны.

Каждое существо проникает собою всю реальность. Оно находится на пути к совершенству - однако поскольку для совершенства нет временных барьеров, конкретное существо оказывается парадоксальным образом одновременно и потенциально совершенным (как идущее по пути становления), так и актуально совершенным, обладающим высшим "Я". Эти высшие "Я" всех существ в итоге соединяются с их "я", идущими по пути раскрытия своих потенций.

Такой взгляд позволяет видеть индивидуальное как уникальное и неповторимое. Совершенная реальность как бы умножает себя столько раз, сколько существует в реальности индивидуальностей. В пределе каждое высшее "Я" - сама совершенная реальность, парадоксальным образом и единая, и множественная, причем множественность не является в ней по отношению к единству чем-то низшим.

Такой взгляд мне кажется уместным называть "мистическим гуманизмом" или "гуманизмом трансмодерна" (при учете, что под термином "гуманизм" мы имеем в виду не только человечество, но всех сознающих и чувствующих существ, известных и не известных человеку).

Friday, March 17, 2017

Город как явление природы. Занимательная философия для не-специалистов



С точки зрения современного человека, природа – это нечто, существовавшее до появления человека и существующее ныне параллельно с ним и помимо него. Природа – это все, что не является человеческой цивилизацией. метагалактики и галактики, звезды и планеты, энергия и масса, кварки, элементарные частицы, атомы, молекулы, клетки и организмы (включая организм человеческий) – все это «природа». 

Как и любое другое понятие, понятие природы изменялось с течением времени. Так сказать, перерождалось. Выше мы рассказали о последней, текущей реинкарнации этого термина. 

Как нетрудно догадаться, придумали вышеописанную «природу» жители городов. И чем больше, выше, густонаселеннее, скоростнее, индустриальнее и железобетоннее становились города, тем в большей степени понятие «природа» становилось отчужденнее от человека. Природа далеко – она, в лучшем случае, за городом, а то и намного дальше – за промзонами и торговыми центрами, за пригородами, а то и вовсе только в заповедниках, заказниках и национальных парках. Остальное захватил город и горожане – цивилизация. 

Само слово «цивилизация» происходит от слова «город». Философ Освальд Шпенглер, автор пессимистического философско-исторического блокбастера «Закат Европы», считал, что цивилизация есть последняя, завершающая стадия жизни органического, подобного растению образования под названием «культура». После этого этапа культура умирает, и на смену ей приходят иные культуры. Шпенглера принято критиковать за пессимизм и множество исторических неточностей, однако разделение на культуру и цивилизацию прочно вошло в сознание широких масс высококультурного и глубоко цивилизованного народонаселения. Культура существует в сельской местности или в особо отведенных для этого городских пространствах – в театрах, на книжных полках, в музеях и на выставках. Сам же город, его тело и разум – это и есть цивилизация. Наука и техника – ее суть.

Итак, город стал самими же горожанами восприниматься как антиприрода, как нечто, абсолютно чуждое природному миру, как нечто искусственное, неестественное – в противоположность естественному, до-человеческому. А поскольку именно горожане стали вводить просвещение и всеобщее начальное, а затем и среднее образование, то так стали думать не только горожане, но и селяне, которые и раньше-то побаивались города, еще до всяких там подземных поездов и лифтов – но город прислал селянам машины, и тем, кто оказался лишним, пришлось отправиться прямо в пасть монстра-киборга. 

 Итак, город оказался антиприродой, природа – внечеловеческой. Человек выделил себя из природы и стал воспринимать себя чем-то искусственным. Он еще не стал киборгом-биороботом, не создал искусственный интеллект, но обнаружил себя чужим по отношению к остальной природу. 

Пару-тройку прошлых столетий – до середины XX века – с природой было принято враждовать. Ей пытались отомстить за все унижения, которым она подвергает мыслящее человеческое существо. Ее покоряли, эксплуатировали, уничтожали – но по-прежнему боялись. Возникает ощущение, что индустриальная цивилизация мечтала превратить Землю в планету Шелезяку, на которой нет полезных ископаемых, растительности и воды, а населена она роботами – помните мультфильм «Тайна Третьей Планеты»? – причем в робота человек, видимо, собирался превратить себя сам. Космос должен был быть заменен Техносом. Вселенная должна была быть пересоздана, и вместо природы новый механический человек построил бы себе новую, механическую, полностью подконтрольную его разуму и воле среду обитания.

Несколько десятилетий назад появилась новая тенденция. Теперь человек пытается защитить природу от самого себя. Однако природа остается той самой – внечеловеческой. 

Но вспомним первоначальный смысл слова «природа». Вспомним «фюзис» эллинов и «натуру» римлян. Под этими словами они понимали сущность всех вещей – все вместе и каждой в отдельности. Своя сущность, как они полагали, была у всех вещей – как тех, что мы называем «природными» теперь, так и рукотворных. 

Своя сущность была и у человека, и у всех его творений. И у города она была тоже. Природа города. Сущность города. Для людей времен античности природой было все – и неизменяемая сущность всех вещей, и все многообразные изменчивые проявления этой сущности, проявления природы.

И что же мы тогда можем сказать относительно такого привычного для нас разделения мира на «естественный» и «искусственный»? Не посмотреть ли нам на эту пару, казалось бы, противоположных понятий, под другим углом зрения – с той точки зрения, на которую мы попытались встать сегодня? Попробуем – но в следующий раз.

Saturday, January 14, 2017

"Наука освобождения" и "наука манипуляции"



Фундаментальная этическая проблема биологии – противоборство внутри этой науки двух тенденций, «освобождающей биологии» и «манипулятивной биологии».

Эти тенденции проявляют себя во всех сферах научного знания, но именно биология на данный момент является крайне значимым плацдармом этой борьбы, хотя ее основной фронт пролегает сегодня в области наук о человеке и человеческом обществе. 

Утилитарно-детерминистская бэконианская наука открыто декларировала свой манипулятивный характер. Объект исследования интересовал ее адептов лишь как инструмент для достижения той или иной практической цели. И целью этой было усиление могущества группы в ущерб целому. В лучшем случае, таргет-группой маркетинговой кампании бэконианцев оказывалось человечество, которое в результате проекта должно было получить те или иные блага – блага вполне утилитарные. Подлинным же потребителем этих благ неизбежно оказывается та или иная группа, существенно более узкая – более или менее узкий круг властной элиты и ее клиентуры. 

Качество, первоочередным образом характеризующее манипулятивную науку – отрицание (скрытое или явное) категорического императива, не позволяющего рассматривать объект исследования как средство для достижения целей, чуждых или даже враждебных целям объекта. Конечно, Кант имел в виду прежде всего человека, но мы сегодня вправе расширить круг применения категорического императива до пределов всего универсума и всех существ, в нем пребывающих. 

Даже математика – основа контовской иерархии наук – может быть рассмотрена в свете данной дихотомии. Например, чисто умозрительно можно задаться вопросом о совершенствовании или деградации чисел натурального ряда – равно как и других математических объектов. 

Однако этому участку фронта еще далеко до того, чтобы стать местом сражения. В современности на нем действуют лишь разведгруппы неопифагорейцев и им подобных. 

Настолько же маргинально положение защитников «освобождающей науки» в областях физики и химии. Собственные интересы, цели и сущность элементарных частиц исследователей интересуют в минимальной степени. Манипулятивный мейнстрим в этих областях научного сообщества эпохи модерна властвует практически безраздельно, не желая допускать даже самой постановки подобных этических вопросов – желают ли подопытные частицы в адронном коллайдере принимать участие в эксперименте, фатальным образом изменяющем их судьбу. 

Ключевым для «освобождающей науки» является допущение существования «внутренней», субъективной реальности исследуемого объекта, существующей для самого этого объекта - сознания или его эквивалента. Это допущение в свете категорического императива предполагает, что объект исследования (как он существует сам для себя) должен стать главной целью исследования – и в лучшем случае во вторую очередь должен исследоваться в качестве средства для достижения сторонних по отношению к объекту целей. И эта вторая очередь может воспоследовать лишь тогда, когда исследователь не обнаружил «возражений» объекта, причем этически корректно предполагать для объекта именно «презумпцию возражения». Такова этическая максима, как она мне видится – как бы она ни была далека от дискурса современного «естественнонаучного» мэйнстрима. 

Обращусь к «наукам о человеке», чтобы затем перейти к биологии. Психология и социология достаточно четко разделяются по рассматриваемому критерию. Одни стратегии подразумевают освобождение человека, интеграцию его сознания и человеческой культуры в целом. Другие же направлены на совершенствование искусства манипулирования человеком и социумом, в конечном итоге – на сужение числа степеней их свободы, к усугублению творческой ущербности – вплоть до состояния пресловутого винтика в контролируемом социальном механизме. 

Область же биологии находится в положении участка фронта, только становящегося сценой активных боевых действий. 

Высшие животные достаточно недвусмысленно выдают исследователю практически не допускающую иных интерпретаций информацию о своем нежелании принимать участие в экспериментах, которые приводят их организм к летальному исходу или же, шире, к нежелательным для них переживаниям. Некоторые же виды животных имеют настолько развитую нервную систему и деятельность, что возникает вопрос об их «равном» или даже «превосходящем» по отношению к «homo sapiens» положению – причем по параметрам, которые дискурс естественной науки модерна полагает высшими. Это привело, в частности, к тому, что такой этически ориентированный исследователь-дельфинолог, как Джон Лилли, выпустил на волю группу подопытных дельфинов, заявив, что дельфинологические изыскания для него в дальнейшем будут возможны только как добровольное с обеих сторон сотрудничество человека и дельфина. И это при том, что само «нижестоящее» по ряду параметров положение существа не дает принципиального этического права эксплуатировать его существу «вышестоящему» - напротив, налагает долженствование помощи. 

Концептуально важна в данном контексте метафизическая проблема понимания «Другого». Она упирается в две фундаментальные антиномии – «солипсическую» (понимание невозможно либо возможно всепонимание в пределах/беспредельности единого универсального сознания) и классическую кантовскую антиномию свободы/детерминизма. Декарт предпочитал исходить из детерминистской установки, интерпретируя болезненные реакции подвергаемых им вивисекции существ как автоматические реакции механизма. Но продолжение этого нарратива привело в теории к появлению трактата Ламетри «Человек-машина», а на практике – к попытке воплотить в жизнь тоталитарные антиутопии, в пределах которых индивидуальные переживания имеют ценность только в контексте их осмысления высшими властными инстанциями в лице слившихся с властью в одно целое экспертных научных советов. 

Таким образом, даже принимая во внимание всю сложность ситуации, в которой находится современное человечество и, в частности, научное сообщество, этический вектор прочерчен от науки манипуляции к науке освобождения. При всем обилии неизвестных нам факторов следование категорическому этическому императиву предполагает трансформацию биологии в направлении от утилитаристской вивисекции к взаимоосвобождающей медицине – пониманию того, что на пути освобождения находится как экспериментатор, так и подопытный. И подопытный этот – не «экземпляр» и не «живой материал», но субъект, «сын божий» и наш брат, сознательное существо. И это существо нуждается в медицинской помощи – и, возможно, способно помочь и нам без неприемлемых с его стороны (и под его углом зрения) жертв. И само слово «медицина» тут может служить синонимом «науки освобождения» во всех смыслах, которые человек способен вложить в это слово – «освобождение».


Текст был написан для конференции "Философские проблемы биологии и медицины" во второй половине нулевых годов.