Последний поэт канона

Бродский - полагаю, последний поэт, вошедший в канон первобытной доцивилизованной эпохи. Двери вагона канонической поэзии закрываются, а сам вагон отцепляется.

Первобытная эпоха еще далеко не закончилась - но отсветы нового времени уже падают в нашу тень. Это будущее не предопределено - может и не настать. Но отсветы все равно падают - им наплевать на вероятности, в мультиверсе реально все.

И в этом будущем - будущем цивилизованного человечества - все индивидуумы занимаются чистым творчеством, причем на таком уровне, где сравнения и выстраивания иерархий мастерства, таланта и гениальности уже невозможны. 

О каком каноне можно вести речь, когда только в твоем городе живут тысячи гениев? Если нет Сталина, назначающего Пушкина "нашим всем" - то чьим мнением будут руководствоваться составители учебников и хрестоматий по внеклассному чтению? Рейтингами продаж? Количеством лайков в соцсетях? Мнением экспертов? А кто будет назначать экспертов - неужели всенародное голосование?

Сама идея канона первобытна, практически пещерна - коренится во временах, когда решался вопрос, кто в пещере главнее - пещерный медведь, пещерный лев или пещерный человек. И методы формирования канона - все оттуда же. Практически любой кроманьонец что-то слышал, к примеру, о "Моне Лизе" - а многие кроманьонцы даже делали с ней селфи, протискиваясь сквозь двадцать рядов сородичей, осуществляющих акт туристического поклонения канонической арт-святыне.

Все вышесказанное вовсе не отменяет достоинств канонизированных фигур и объектов. Их место в каноне, впрочем, будут оспаривать, вытащат на свет других забытых гениев, деконструируют до корней земли все нарративы, касающиеся развития культуры - но все равно и "Леонардо", и "Бродский" останутся в комплекте для игры в бисер, деталями конструктора "Собери первобытную культуру миллионом способов".

Но новыми фигурами - фигурами наших современников и потомков - комплект пополняться, скорее всего, уже не будет. Новое вино будет разливаться в новые мехи. Вопрос только в том, какой из вариантов мультиверса актуализируется в нашем сознании - будут ли это вино пить по всей планете на ее непредставимых пока для нас фестивалях и в не менее загадочной повседневности - или вместо выхода из пещеры придется рыть в ней еще и катакомбы.

Большой Взрыв и состояние постмодерна

Постмодерн и постмодернизм начались тогда, когда никакой официально протоколированной "эпохи постмодерна" еще не было и в помине. Когда палеолит уже закончился, а мезолит еще и не думал начинаться - постмодернизм уже был основным содержанием и сутью эпохи. Постмодернизм - естественное, органичное и перманентное состояние человеческой культуры - а может быть, и Вселенной как таковой.

Это так. Или не совсем так. Или совсем не так. И это "или" трикстерски ухмыляется нам из зазора между первой и второй миллисекундами после Большого Взрыва, причем уже первая миллисекунда была секундой постмодернистской.

Любое состояние "после" есть состояние постмодерна, а все феномены, происходящие в нем, есть феномены постмодернизма. Все же знакомые нам состояния есть состояния "после" чего-то. Состояние же "до", которое не содержит в себе никакого элемента "после", не может быть описано, а потому само по себе не является фактом культуры, но является предметом постмодернистской рефлексии, постоянно реструктурируясь и переформатируясь в этой рефлексии.

Поэтому то, что нынче принято называть постмодернизмом, является версией постмодернизма "Бесконечность.0". То же правильно будет сказать и о нынешней эпохе постмодерна, поскольку никогда в реальности не было эпох, которые могли бы быть названы по-другому.

Эта конкретная эпоха, ее стили и направления мысли прейдут - но не прейдут постмодерн и постмодернизм - до тех пор, пока не соединятся все эпохи в мире, где времени уже не будет, где исчезнут или станут чем-то бОльшим "до" и "после" со всеми коллизиями между ними, со всей их дедовщиной и молодежными революциями, со всей их геронтократией и культом молодости, со всей их причинно-следственной карусельной вакханалией взаимозаменяемости.

Каждый временной квант порождает девяносто шесть дорог мультиверса, любая из которых условно правильна. И каждая вплетает в себя все остальные, порождая множество интерпретаций - уровень сложности контекста возрастает по экспоненте.

Киплинг в своем "Неолитическом веке" уловил это дуновение постмодернистского осознания - и именно его, видимо, нагрузил бременем на спину белых цисгендерных мужчин. Убийство поэтов-конкурентов не деконструировало их дороги - их надлежит теперь деконструировать самому неолитическом поэту, посколько правильна не его дорога - а все захваченные им дороги конкурентов.

"Гомер" - слово, которое сложно писать без кавычек - это развернутая в пространствах и эпохах постмодернистская реальность, в которой путь от "Одиссеи" до джойсовского "Улисса" - лишь отрезок от нуля до единицы, замкнутая континуальная бесконечность в бесконечности столь же континуальной, но неограниченной. В полях гомеровского мультиверса пасется троянский конь, который отозвался Бодрийяру на имя "Симулякр". В табун они мчатся вместе со своим сородичем, ксенофановским сферическим конем, пересекая демокритовский вакуум, зеноновскими стрелами пролетая между бесконечными чередами сцилл и харибд бинарных оппозиций, вхолостую щелкающих затворами каменных челюстей.

Демилитаризация глаголов

Как повелительны глаголы! Они повелевают склоняться и наклоняться. Даже если наклон изъявителен - слово-то какое! - это навязывание нарратива. Вопросителен? Вы уже перестали пить коньяк по утрам? Вопросительное наклонение правильнее было бы называть допросительным. Что делать? - по этому вопросу опознается глагол. Слово "карма" с санскрита переводится как "дело". Стало быть, глаголы формируют языковой костяк сансары. Глагол вырывает из существительного кусок и подвешивает за этот кусок на крюк - существительное на глагольной бойне становится даже не телом, а тушей. Глаголы - это банда рэкетиров, захвативших мирные поселения существительных. Тенденция к уходу от структур подавления подразумевает демилитаризацию глаголов, люстрацию причинно-следователей. Просветленный глагол не повелевает, не изъявляет и не допрашивает. Это глагол сверхточного, мгновенного, эманирущего во все стороны недеяния.

"Грубость времен глаголов"

"Грубость времен глаголов". Прав Пруст. Глаголы бедны временами. 

Я и раньше любил отмечать скудость модальных глаголов, запирающих бесконечную вариативность реальности в прокрустово ложе различных степеней обязательности, затягивающих звездный океан в черную воронку невесть откуда взявшегося армейско-шестереночного однообразного штампованного под копирку долженствований или монарших соизволений рекрутского набора. Ведь в команде "вольно" столько же шпицрутенов, сколько и в команде "смирно". Можно ли чувствовать себя вольным на плацу, пропитанном равнением и желанием здравия командующему? Какая может быть у робота вольность?

Но времена глаголов, хотя и не содержат в себе зловония приказов, тоже схлопывают мир - в глупую одномерную последовательность событий, заставляют нас чувствовать время рельсами, с которых поезду не свернуть. Время - не линия. Мой брат предположил, что оно - шар. Представлять время шаром интересно - но шар - это всего лишь рафинированная хипстерская вариация темы кольца, замкнутости. Я бы предположил, что время - это бесконечное количество шаров, катящихся по бесконечному количеству поверхностей разных типов - причем эвклидовы и римановы поверхности не исчерпывают многообразия видов поверхностей. Впрочем, никакая метафора не передаст многообразия того, что мы склонны называть временем. Время не геометрично. Не геометрично даже пространство - геометрия уводит человека далеко в сторону от того, что такое пространство. Мы заигрываемся в геометрию, и ограниченная модель становится симуляцией.

Где, к примеру, грамматическое время, которое могло бы отобразить реальность, существовавшую когда-то и давно забытую, но одновременно продолжающуюся всегда - то музыкой, неслышымой ухом, завороженным музыкой общественных туалетов - пифагорейским фоном, создаваемым - ох! - ну хорошо, сферами - то внезапно настежь открывающимися воротами восприятия? Кто открыл его - тот знает, насколько без него, без этого времени, пресна и тривиальна жизнь.

Разговор же о том, как расчерчивает наше сознание на клетки зоопарка система принятых в обществе обозначений отношений между людьми, я, пожалуй, отложу на потом - а то переварится чечевица в задуманной мною чечевичной похлебке.

Нет свободе движения капитала без свободы движения людей

Принцип свободной мировой торговли (free trade) я допускаю только при одном условии - при условии отмены государственных границ и автоматического признания всех людей планеты гражданами мира, имеющими право на свободное передвижение по всей территории планеты без ограничений. 

No taxation without representation, говорите? Нет налогам без представительства? Ну так настолько же железной формулой я считаю эту:

Нет свободе движения капитала без свободы движения людей! 

Да, кстати, и никаких таких "проход запрещен, частная территория". Принцип свободы передвижения людей может позволить тебе огородить свои шесть соток. Ну, хорошо - сто. И то не в курортных и не в имеющих привлекательности для туристов зонах.

Строфа о Прусте и Лубянке

Вчера тут была Лубянка

ГУЛаг, вохра, сухаря хруст

Сегодня макают панки

Мадлен в чашку, как Марсель Пруст

Гимн деконструкции (поэза)

Переверни страницу, как престол

Переворачивает юный цареборец

Лист - чистый, как тринитротолуол

Взорви его - и хлынут воды в дол

В нагромождения кириллиц и глаголиц

Все девяносто шесть земных дорог

Какими шли неолитические гуру

Размыты - море плещет на порог

На дне его и кремль, и острог

Освобожденные слова уносит буря

Смелее, автор, жги костры из книг

Что кирпичами замуровывают доступ

К обочине - еще идет пикник

Амонтильядо бьет родник

Взрывай - и слово пей, не дожидаясь тоста

Огневодой омытые слова

Переформованные в коконе молчанья

Не затекают каплями в раба

Не украшают терниями лба

Они - твое непринужденное дыханье

Вода погаснет, высохнет огонь

В армагеддоне циклов, мер и сроков?

Придет другой - и отопрет загон

Сорвет с плеча конвойный свой погон

Слова покинут газовый вагон

И разлетятся дети Рагнарёка -

И нет ни измерений им, ни рока

Ни дурнобесконечного порока

Боевая культурология

На территорию, контролируемую дискурсивными войсками противника, засылается диверсионная группа, состоящая из обладателей черных поясов по боевой культурологии, вооруженных вспомогательными историческими дисциплинами массового поражения.

Мадленки госдепа

На месте госдепа я бы использовал не сферическое печенье в вакууме - а именно печенье "мадлен".

Во-первых, использование мадленок представляется удобным в силу низкой цены и наличия чуть ли не в каждой ньюйоркской аптеке. У американских налогоплательщиков не будет повода для возмущения.

Во вторых, отсылка к нежно любимой на духовноскрепленной территории госпоже Олбрайт не останется незамеченной даже "Комсомольской правдой". Это прямой демонстративный символический удар, призванный деморализовать противника, которым, несомненно, является контингент постоянных читателей упомянутого выше издания.

В-третьих же - и это главное - печенье "мадлен" превратится в бомбу, заложенную под духовные скрепы.

Разрыв ее заметят не все, как взрыв нейтронной бомбы. Но - тут вам не Миколка и не "Комсомолка". Тут прочерчивается трудноразрушимая дискурсивная линия к эпопее Пруста.

Актуализируясь в сознании потребителя мадленок, эта связь может побудить последнего к разного рода поискам - и подтолкнуть к выводу, что духовноскрепленная территория в очередной раз подверглась выпадению из исторического времени. 

Для пущей верности подавать объекту разработки мадленку следует в 17.00 - тогда реальность остановки времени и безумия происходящего высветится в сознании объекта значительно отчетливее.

Эффекта остановки времени можно добиться, начав чаепитие в 16.20 (4.20 pm), а к чаю подав специальный госдеповский пси-сахар. В процессе поедания мадленки в условиях замедлившегося времени до объекта следует доносить мысль, что в детстве он мечтал совсем о другой, духовнораскрепощенной реальности.

Наконец, учитывая сексориентацию Пруста, мадленки повышают привлекательность гомосексуальности и могут служить опознавательным знаком между индивидуумами, несогласными с политикой дискриминации сексменьшинств.

Резюмируя вышесказанное, констатирую, что печенье "мадлен" является высокоточным многофункциональным идеолого-символическим оружием. Как эксперт, рекомендую к применению на всей духовноскрепленной территории.