И что, мы больница?
Невынесенное вовремя судно, ожидание чуда и непригодных более для еды апельсинов
Размахнулся бы воин, но запутался в различении шуйцы и десницы
Беженец по радуге ищет блокпост на цветовой границе
Голубого и синего

О эта неустанность впитывания запаха
Клопов щекочущих рецепторы удовольствия но активирующих чувство долга
Страх и трепет рождают переживание страпаха
Хорошо ненадолго
Как бы взять пространство и время промеж измерений
И вырвать таких из гипофиза хрен разберешься откуда
А затем не спеша прогуливаться по аллеям всех ответвлений

Веселым занудой

Мне кажется важным не пытаться внушить кому бы то ни было чувство долга, особенно передо мной. Впрочем, внушение долга перед кем/чем-либо иным тоже не представляется мне этичным. Поделиться тем или иным ценностным проектом - да, допустимо. Но только на условиях полной экзистенциальной добровольности - не грозить последствиями за выход из проекта. Единственным следствием выхода из проекта - например, музыкант моей группы решил не доигрывать концерт - может быть только мой отказ от участия в дальнейших совместных проектах до тех пор, пока я не пойму, что ценность совместного проекта снова стала этому человеку важна. Добровольно-принудительные системы инсталлирования извне так называемого "долга" в сознание человека должны быть существенным образом пересмотрены.

Дебилизация и теорема Геделя

Количество дебилов, как многим представляется, растет постоянно. Судя по древнеегипетским надписям, сие количество росло и тогда. Подозреваю, что в нижнем палеолите наблюдалась та же ситуация. Совершенно непонятно, как же он - хомо сапиенс - служил столько лет в очистке, то есть понастроил вот это вот все. Впрочем, возможно, все это как раз результат прогресирующего дебилизма, да и с очисткой большие проблемы. Вообще, каждое явление может быть рассмотрено как следствие процессов дебилизации, включая, ну, там, теорему Геделя о неполноте или кантовские критики. Видимо, где-то там, за гранью наших возможностей восприятия, идут компенсирирующие процессы билизации. Уж, кажется, все человек делает, чтобы окончательно охренеть в собственной тупости и ограниченности - но все никак.

Есть, впрочем, альтернативная версия - взрослые все время учат подрастающее поколение бинтовать женщинам ноги в китайском стиле, ловить драконов и считать покемонов на кончике иглы. А эти дебилы не хотят грызть гранит науки, поскольку считают грызню гранита занятием скучным и бессмысленным - и тащат в рот субстанции, более интересные с познавательной точки зрения.

Что такое удовольствие?

Что такое "удовольствие"?

Я всегда с струдом понимал, что такое "долг" - мне всегда казалось, что это такая рафинированная форма удовольствия (иногда мазохистическая, но только иногда). Я имею различные мотивации, выбираю одну - и вот, пожалуйста, "исполняю долг".

Этика ригоризма и этика гедонизма легко пропускаются через несложные конверторы - и соответствующие файлы получают требуемое расширение. В пределах - самопожертвование во благо всех живых существ и Васисуалий Лоханкин, в ночи цеплящий мясо из борща, воровато озираясь. Первое действие включает Другого как определяющий элемент действия, второе - исключает.

Хорошо, долг можно определить как высшую форму удовольствия, когда благо другого становится конститутивным элементом его получения, а само получение удовольствия - просто маркером от осознания "правильности" действия", в результате чего это удовольствие не становится объектом концентрации, а потому легко "отпускается" - а, значит, не порождает фрустрации при прекращении воздейстия, при "отмене".

Но все вышесказанное не отменяет вопроса - а что же такое "удовольствие" как таковое? Где оно расположено, если мы последовательно снимем социальные штампы, мнение референтных групп и т.д., которые предписывают нам оценку того, что мы испытываем, как "удовольствие" и "неудовольствие"? Когда рекламные стратегии призывают нас "позаботиться о себе" - что они имеют в виду, говоря "и пусть весь мир подождет"? О какой "заботе о себе" (привет Фуко) может идти речь, когда субъект давно деконструирован? Субъект умер, но тело его живет? И как же эта "телесность" способна провести различение между удовольствием, неудовольствием и различными видами удовольствия? Как эта "телесность" выбирает критерии оценки, если не оказывается в состоянии тотальности удовольствия или неудовольствия (хотя и такая предельная локализация требует выбора особой ценностной оптики)?

А если человека от данного конкретного "нравится" начинает тошнить? А если от "не нравится" получаются нектар с амброзией в изысканнейшей пропорции?

И тут мы вновь возвращаемся к тому самому "долгу", к самоопределению в каждой конкретной ситуации. К тому, что эта бинарная пара - "долг" и "удовольствие" - не существуют друг без друга. Пронизывают реальность, но не обязаны применяться в анализе, особенно в спонтанном самоанализе по только что оставленным следам впечатлений.

Привет - хайре! - всем, кому завтра идти осуществлять что-то героическое в их магистрат, а также тем, у кого их внутренний магистрат всегда при них, а равно тем, кто пытается разобрать по кирпичикам внутреннюю магистратуру и заранее готовит таблички с новыми рекомендациями должествования типа "здесь танцуют". И всем, кто вообще не желает хотя бы в данный момент мыслить о внешних и внутренних магистратах, о долгах и удовольствиях. Ибо мысли об удовольствиях бывают лишены удовольствия, и даже очень часто.

Извините, что не написал про "долг перед родиной" и прочих формах манипуляции, оппрессии, господства и подчинения, использующих пару "долг" и "удовольствие" - в данном случае речь шла не совсем об этом, а о тех крючках, на которые накидываются петли долгов и удовольствий.

Об удовольствии

Альберт Саркисьянц рассуждает о принципе удовольствия как эрзаце действия "во славу Божью" (его текст приведу в первом комменте под своим постом). Заканчивает он свой пассаж весьма красивым тезисом: "Если капитализм и падет, то только тогда, когда резервуар удовольствия окончательно иссякнет".

Однако надо определить, что мы понимаем под словом "удовольствие". Удовольствие от исполнения долга - это удовольствие? Имхо, это вопрос оптики. Любая ригористическая этика может быть пропущена через гедонистический дискурс.

И как насчет дружбы, любви и прочего? Мы должны как-то проводить различение между любовью и удовольствием от любви? Или же это невозможно? Если невозможно, то резервуар удовольствия не может иссякнуть - если мы принимаем любовь как первопринцип реальности.

А если любовь как первопринцип не принимается, то все равно в резервуаре удовольствия в этом последнем случае дна не просматривается.

На это Альберт заметил, что удовольствие - "это способ отношения к тому, что некто извлекает из того, что делает и то, чем он оправдывает свое занятие".

Я ответил, что "ради вящей славы божьей" - это тоже способ такого отношения. Нам нужно постараться провести демаркацию - но возможно ли это?

Тогда Альберт сказал: "Ну так я как раз о том, что демаркация как раз и напрашивается поскольку, поскольку мое удовольствие меньше, чем удовольствие Бога".

На это у меня появились следующие вопросы и мысли:

Поскольку в протестантизме нет инстанции, которая бы определяла, что такое "удовольствие Бога", то демаркацию мы должны проводить в своем же сознании. Однако вопрос: сама, так сказать, субстанция удовольствия "моего" и "божественного" - если и то, и другое есть факты моего сознания - одна и та же или различна? Буддист, к примеру, совершает действие "ради блага всех живых существ" - удовольствие от этого действия является удовольствием или чем-то иным?

Тот же вопрос о волонтере в Нью-Йорке, который убирает от мусора соседний парк.

Понятно, что вопрос заключается в том, кто именно испытывает то самое не очень хорошо определимое "удовольствие". Некий эго-актор, совершающий в этой схеме действие? И это при том, что эволюционные психологи не устают твердить об иллюзорности эго, а что такое "телесность" и каково это самое удовольствие "тела" - вопрос еще более сложный. В результате получается, что эффектом действия является некий сложный комплекс соматических и сознательных реакций, которые к общему знаменателю "удовольствия" или "неудовольствия" приводятся скорее с помощью обращения к тому или иному социальному штампу.

Относительно последних трех абзацев Альберт заметил:

"Для верующего, полагаю, как и для меня, неверующего, оба типа смыслонаделения и оправдания жизни не сходятся в точке "для моего сознания". Как раз-таки утверждение о том, что и то, и это - все это "для моего сознания", может произвести только вконец секуляризированный индивид). "Ради блага всех существ" буддиста в той же степени не эквивалетнно "моему удовольствию" современного юзернейма".

Мой же ответ был таким:

Но Вы при этом позиционируете себя в качестве секуляризованного индивида? Или "вконец секуляризованный индивид" - это нечто иное, другой тип секуляризации, отличный от той, которой придерживаетесь Вы? Я намеренно сделал уточнение об "эго-акторе" - то есть Вы, как мне кажется, имеете в виду призыв именно к "получению сугубо эгоистического, полностью партикулярного обособленного от "другого" удовольствия. И далее я заметил, что этот дискурс сам вступает в противоречие с комплексом современных секулярных верований (хотя в мозаичном сознании противоречия могут сосуществовать, не вызывая - до поры, во всяком случае - внутреннего конфликта). Однако действие упомянутого мною волонтера в парке имеет позиционирование как "удовольствие не только для меня". И даже сам термин "удовольствие" несет массу редукционистских коннотаций, естественно. Однако проблема тут в притяжательных местоимениях и гипотетической реальности, которую они описывают. Что такое "мое сознание" и насколько оно именно "мое"? Видимо, здесь имеется в виду желательность присутствия Другого - когда речь идет об "удовольствии"? Как в фильме "Мимино" ("И когда ему будет приятно, то мне тоже будет приятно. А если мне будет приятно, то я ТАК довезу, что тебе тоже будет приятно!")