Размышления о метаморфозах Сталина, Путина и Сергея Маркова.
Только что я прочел, что в октябре 1993 Путин помогал Собчаку пригонять спецназ в Москву (Спасибо Боре Цейтлину, который еще и дал ссылку - "Литературная газета", №8 (2008)). Для разгона тех, кто потом ходил ему поклониться на Поклонную гору.
В том же году кремлевский политолог Сергей Марков, заявивший вчера, что Мозгового убила СБУ, вместе с бывшим, а тогда еще будущим послом США в России Макфолом опубликовал в издательстве Стэнфордского университета работу на английском языке под названием "Трудное рождение российской демократии", в котором, в частности, говорил о позитивном значении диссидентского движения в деле разрушения антидемократической власти.
Осознавал ли Путин в октябре 1993 года, что помогает окончательно свершиться тому, что он впоследствии назвал "крупнейшей геополитической катастрофой XX века"? Может быть, он сознавал, но расчетливо ждал - вместе со своим чекистским орденом - когда придет его час, жертвуя ферзя в рискованной комбинации? Может быть, он просто играл и продолжает играть в свою безликую и безыдейную аппаратную игру в "царя горы" - и в тот момент, когда было выгодно ему лично, разрушал СССР, а когда стало выгодно другое - стал его восстанавливать (или симулировать восстановление)?
Мы не можем адекватно судить о мотивациях другого человека - по гигиеническо-эпистемологическим соображениям. Есть, к примеру, ненулевая вероятность, что Путин мог выполнять непосредственные указания некоей инопланетной цивилизации или руководстоваться гаданием на кофейной гуща или внутренностях животных.
Одно мы можем знать о Путине точно. Что Путин никогда не был в открытой оппозиции к власти - ни к брежневской, ни к горбачевской, ни к ельцинской. Косвенно этот факт свидетельствует о том, что власть в СССР/России за это время принципиально не менялась, что все трансформации не затрагивали имперской сути страны.
Картина мира человека коррелирует с вектором его жизненного пути, с основной интенцией, задающей, в частности, и направление познавательного процесса. Возможно, какие-то события или воззрения обуслаливают выбор цели, но в дальнейшем сама эта цель будет конституировать дальнейшее построение или перестроение картины мира.
В своем пределе стремление к власти дает существо, отчетливо осознающее вторичность картин мира по сравнению с первичной целью - власть над реальностью. Адекватной картиной мира такому существу будет представляться та, в которой оно находится в центре полностью управляемой им реальности. Если это существо не находится в желаемом положении, то такая картина мира будет находится в модусе желаемой вероятности. Текущие же картины мира для этого существа - не более, чем инструменты достижения финальной цели или некоторых промежуточных ступеней. Поскольку промежуточные ступени могут быть сильно удалены даже от осознаваемых этим существом горизонтов вселенной (например, он хочет стать "самым авторитетным пацаном на районе" или завскладом на фабрике гуталина), то финальную цель оно может тщательно скрывать само от себя во избежание психотравм.
В этом контексте мы можем говорить, что Сталин позиционировал себя в качестве марксиста, но он мог отчетливо осознавать, что он просто использует марксистскую картину мира для достижения власти. Ему могло быть даже не обязательно быть искренним марксистом - Сталин мог быть откровенным манипулятором, используя правоверных марксистов в своих интересах. Эьтот вариант мне представляется весьма вероятным. В этом смысле Сталин не был марксистом - он был эгоистом. Этот конкретный эгоизм конкретного человека сегодня именуется сталинизмом.
Диктаторская картина мира всегда реактивна. Сталин в зависимости от ситуации мог становится то на позиции Бухарина против Троцкого, а после устранения Троцкого - на позиции Троцкого против Бухарина. Он мог разрушать церкви и расстреливать священников - а мог назначить патриарха и желать созвать всеправославный собор. Некоторые элементы его открытой публике картины мира были относительно постоянны - но это не значит, что они были верой или глубоким убеждением Сталина. Он мог просто не видеть смысла их смены - мог полагать, что сохранению и умножению его власти способствуют именно эти элементы картины мира.
Путин в этом смысле - невзирая на все конкретные различия и, вероятно, меньший масштаб - вполне подобен Сталину.
Но что мы можем сказать о человеке, который, подобно Сергею Маркову, в течение многих лет был диссидентом - задолго до "перестройки"? Еще в 2002 году его высылает из Белоруссии тамошнее КГБ - вместе с Хакамадой и Немцовым. И уже в 2004 году он входит в группу политтехнологов, ведущих к выборам Виктора Януковича.
Что двигало тогда, в 70-е, теми диссидентами, которые ныне служат путинской власти? Предчувствовали ли они уже тогда "перестройку", исчезновение КПСС и СССР и действовали с дальним прицелом - как Сталин, вступивший в ряды революционной партии, а не на службу в чиновную имперскую иерархию? Или же они искренне прошли знаменитую трансформацию из "радикалов" в "консерваторы" - подобно Платону, который в своем последнем диалоге "Законы" декларировал необходимость смертной казни для тех, кто вводит новых богов, отказывается почитать старых и "развращает юношество", то есть занимается ровно тем, в чем был обвинен его учитель Сократ, когда Платон был юн?
Вряд ли на все эти вопросы можно получить исчерпывающие ответы. Трудно оценить степень искренности людей, занимающих высокие места во властной пирамиде и не прославившихся до того своей возвышенной любовью к истине - и, к тому же, не склонных давать исчерпывающие пространные интервью по вопросам, которыми я задавался в этом тексте.
Но созерцание подобных метаморфоз - хороший повод задуматься над собственным познавательным путем на предмет выявления возможных уклонений от пути свободы, любви, творчества и познания.
