Tuesday, April 16, 2013

Митафизический детектив как жанр, в котором работает Пелевин

В состоянии некоей фрустрации после прочтения последнего текста Пелевина взялся перечитывать старое доброе раннее. И заглядывать вообще во все подряд предыдущее. 

Основной сюжет пелевинских текстов - не столько последовательность событий, сколько череда метафизических обнаружений. 

Наиболее значимые события в жизни пелевинского героя - именнно концептуальные перемены в видении мира, перестройка базовых ментальных картин, трансформация фундаментальной мифологии героя. Один из ближайших литературных родственников текстов Пелевина - "Футурологический конгресс" Лема. В ключевые моменты повествования герой словно говорит нечто вроде "так вот как оно все на самом деле устроено! - но "самое дело", как правило, оказывается всего лишь очередным фрактальным извивом несхватываемой рассудком суперигры.

Тексты Пелевина - своего рода метафизико-мифологический детектив, в котором события сами по себе не столь важны - их смысл в том, что они открывают двери в новую картину мира, являются ее манифестацией, предвестием и порождением одновременно. Картины мира, собственно, и являются основными героями пелевинских книг. Именно они сталкиваются, взаимодействуют и трансформируются. А потом "бездонная пучина поглощает их в один момент", потому что, согласно мысли автора, нарисованы они были на поверхности этой самой пучины вилами. Ну, или божественным трезубцем.

Sunday, April 14, 2013

Гармония и слезинка

К вопросу о ценовом эквиваленте мировой гармонии и слезинки ребенка. Большая часть XX века в России ушла на экспериментальную проверку исходного тезиса. Было поставлено несколько миллионов экспериментов. Слез - полон беломор с волгодоном. Валюта оказалась неконвертируемой, гармония находится в "Списках 1 и 2", настройщики роялей преследуются Госнаркоконтролем и Святой Инквизицией - в итоге тезис остался непроверенным.

Тенденция. Философия тайное знание. Университет - ремесленное училище

Философия снова становится эзотерической, тайной наукой. Тайной - но скорее не как жреческие учения, хранимые, словно сокровища, с вооруженной стражей и заклятьями. А как неуловимый Джо, который неуловим потому, что непонятно, кому нужен.

Достаточно очевидно, что Джо - в данном случае, сокращая до более приемлемой в современном обществе длины имя самосского создателя бренда, мы можем именовать его "Пиф" (ну, или все-таки "Фил") - так вот, этот Пиф Фил явно не особо нужен тем, в чьих руках находятся университеты. "Научное сообщество" давно с подозрением относится к своему родителю и явно ведет судебный процесс по лишению последнего родительских прав. В России, к примеру, в "профессиональных философах" продолжают видеть, как в советские времена, гебистско-номенклатурный идеологический ненаучный балласт - и бьются над исключением философии из числа обязательных дисциплин. В аспирантуре - попытки удались. Философия заменена на "историю и философию науки". В США же философия и вовсе не является обязательной университетской дисциплиной. Само же понятие "философии" в университете урезано до "аналитической" проблематики, к сущностным вопросам существования отношение имеющей весьма касательное.

Итак, философия в университете ныне - это либо "история философии", либо "служанка естественных наук". Остальное перебегает на кафедры литературоведения, культурологии и истории. "Религиозная философия" и вовсе остается за пределами университетов, выброшенная в зазор между "философией" и "теологией". Ее структурные пристанища - неформальные учебные заведения типа "института Наропы". Философией - в том смысле, как ее понимали, например, эллины эпохи Платона или русские философы Серебряного века - в университете заниматься как-то не принято. Принято заниматься даже не игрой в бисер, а поисками и шлифовкой бисеринок в архивах - или рефлексиями на тему методологии науки, пытаясь по возможности закрывать глаза на происшедшую смену парадигмы (а то выйдет скандал, обвинят в метафизическом блуде и вытолкают из академии взашей).

Университеты - место, где более "не учат главному". И, самое забавное, что об этом все, в общем-то, знают. Там дают профессию, возможность карьерного роста, более или менее интересную тусовку (которая с убыванием "главного" становится все менее интересной). И нет ничего странного, что философия возвращается в круги "свободных интеллектуалов", связанных с университетской системой "постольку-поскольку" - в круги богемы, на кухни, в узкие интернет-сообщества. В поисках философских прозрений люди не рвутся на лекции профессоров, а читают Пелевина. И дело тут, скорее, в профессорах, чем в "падении уровня масс". И это, наверное, правильно. Философия - это путь соединения с высшим началом, с благом, и ее нельзя втиснуть в рамки формальной "дисциплины", которой можно научить путем заучивания формул и запоминания текстов.

А кто не верит - пусть заглянет в книжные магазины. Варна вайшьев-торговцев, как всегда, первой ловит смены конъюнктуры. Философские трактаты на полках книготорговцев стоят рядом отнюдь не с трудами Эйнштейна и Бора (вы, кстати, видели их в магазинах?). Они стоят рядом с "эзотерической" ("теософской") и "религиозной" литературой. И скоро, может быть, граница между этими полками сотрется - точнее, перегородка поломается. И окажется преодоленным великий интеллектуальный западноевропейский раскол - разделение на "философию" и "богословие". Университеты же останутся, если не будут фундаментально реформированы, просто ремесленными училищами - или исчезнут вовсе.

Wednesday, April 10, 2013

Кто сильнее - слон или кит?

"Кто сильнее - слон или кит?" Вот таков, кажется, этический лейтмотив спора между дарвинистами и буквалистами-шестодневниками. 

Чей патрон сотворил кита - ну, и слона с бегемотом, понятное дело? Кто сделает царя и прочих боссов еще сильнее и богаче - а стало быть, какую корпорацию следует им привечать?

Сплошной культ силы, в какую сторону ни посмотришь. Свобода и любовь в этом войне ее идеологов интересуют в основном как идеологическое прикрытие. Тех же, кто ставит эти вещи в метафизический центр, пытаются отстреливать из обоих окопов - как "еретиков" и "псевдоученых". Если вообще замечают - ведь СМИ интересно в основном тупое махание кулаками и прочие силовые единоборства.

Tuesday, April 9, 2013

Чем неодарвинисты занимаются в университетах?

Неодарвинисты утверждают, что человеческий разум имеет адаптивный характер. "Ум - подлец", а если добавить еще немного классиков, также "сволочь, склочник, приспособленец и подхалим", "хам, мерзавец, сволочь, ползучий гад и сутенер притом". О, сволочь два раза выпала. Короче, приспособленец. 

Отсюда прямо следует, что адекватно работать такой разум в состоянии только тогда, когда заботится о проблемах выживания и продолжения рода. Остальное - либо невозможно по определению, либо симулятивно. Всякая там метафизика, да фундаментальные исследования, да искусство там разное. Типа, ошибка языка. Хуже, чем мыслепреступление. 

Оставим в стороне всякие тонкости - ну там, что именно симулируют эти побочные эффекты, если симулировать нечего, если ни чести, ни совести у мира нет, облака - идиоты и стесняться нечего. Возникает более конкретный вопрос - чем именно оные неодарвинисты занимаются в своих университетах? Успешно выживают и размножаются, обманывая своим интеллектуальным павлинохвостым чириканьем брутальных альфа-самцов с их отсталыми бицепсами? А если они ответят, что их действия глубоко альтруистичны, поскольку помогают выжить всему нашему виду и далее - то тогда на каких основаниях они считают истинной и базовой именно гипотезу "естественного отбора", а не "взаимной внутри- и межвидовой дружбы и взаимовыгодного партнерства"?

Tuesday, April 2, 2013

Стратегия продвижения Пелевиным философских концепций

Сначала утверждается, что человеческим языком эта проблема ни в каком разе не выразима, а умом не постижима по вполне принципиальным соображениям. А затем дается вполне определенный вербальный ответ - без единого знака вопроса. Чистый, так сказать, метафизический нарратив. Причем он, как правило, един как у положительных героев, так и у отрицательных (если о знаках вообще можно в том или ином случае вести речь). 

Создается впечатление, что все герои Пелевина учились в одной и той же школе - типа осовремененного дацана - причем картина мира не менялась принципиально в этом мире уже лет 300, а то и все 500, так что сформировалась вполне себе железобетонная парадигма, а принципиальные споры уже давным-давно утихли. У Пелевина философских споров практически и нет. Только кафедры и лекции с них.

Впрочем, приятно послушать умного человека, даже когда слушаешь одну и ту же лекцию в двадцатый раз. Антураж другой, конъюнктура изменилась - вот и новые ракурсы. Некоторые вон и в консерваторию на одну и ту же вещь по тридцать раз ходят.