Интереснейшее место из ранней Гиппиус (роман "Сумерки духа" тысяча девятисотого года):
"Солгать или умолчать на прямо предложенный вопрос - ему еще никогда не представлялось нужды. Говорить то, что есть, - гораздо скорее, проще и легче, нежели выдумывать какие-то соображения. И какие могу быть соображения? Что стоит труда быть скрытым? Ничто не стоит этого праздного труда. Пусть люди, как хотят, справляются со всякой правдой, с важной и неважной. Это им только полезно".
Первое впечатление от фразы - герой, о котором такое говорится, прекрасный свободный человек, свободный от лжи.
Но живет такой человек, как и мы все, где-то в окрестностях ворот Расемон - тех, которые на территории Зоны. В секретные комнаты его и нашей жизни сталкеры водят тех, водят кто еще думает, что он обитает в каком-то другом месте, простом и понятном, а имя "Алиса" все еще не почитает как одно из своих родовых имен.
"Что есть истина?" - спрашивает Пилат. Иисус молчит. Булгаковский отвечает - но смысл его ответа лежит в иной плоскости по отношению к контексту заданного вопроса. Просто вопрос был задан с претензией на всеобщность, а ответ бы совершенно конкретным. И оба варианта выражают одну вещь, выраженную разными способами.
Можно и не желать ничего скрывать, но как ответить, если ты сам не знаешь ответа? Пожалуй, только сказать - "я и сам не знаю, давай вместе подумает над этим, если таково наше общее желание".
Спрашивает у меня человек, к примеру, совершил ли я то или иное действие. Как ответить? Ведь вопрос неконкретен. Как понять, какое именно действие имеется в виду? Точно ли задается вопрос? Интересно ли человеку именно это - или он задавал какой-то другой вопрос, маскируя его вопросом вербализованным? И мой конкретный ответ на неконкретный вопрос будет слишком общим. Если вопрос не учитывает контекста - то как мне в ответе дать понять о наличии такого контекста? Ведь неточно спрашивающий, скорее всего, домыслит контекст сам - и не факт, что он будет совпадать с реально имевшим место. И тогда ответ, даже и против моей воли, будет лживым.
Интересно ли персонажу Гиппиус, как именно его понимают говорящие с ним и слушающие его? Как они воспринимают его честные ответы? Волнует ли его проблема, доходит ли его сообщение до собеседника? Или он удовлетворяется пониманием самого поверхностного уровня сообщения - а оно, если не учитывать более тонких уровней - оказывается в той или иной (может быть, огромной) степени ложным?
Какую истинную нить слов можно выделить в покрывале Майи - в бесконечной мировой ризоматической грибнице смыслов, значений и концептов, из которых ткутся так называемые события и факты - как т.н. внутренней, так и т.н. внешней жизни?
Истина не в фактах и не в событиях, как мне кажется. Она только тогда существует, когда в беспредельной свободе звучит "я тебя люблю" - и расцветает сто цветов, которые никакие председатели не смогут срезать и растоптать.
И все, что появляется из образующегося сияния - и есть истинное. Истинное настолько, насколько позволяет просвечивать сквозь себя этому свету. Который и есть сама истина - и о котором нельзя сказать никакими словами, хотя не пытаться почти невозможно.ф
No comments:
Post a Comment